—Вадим Павлович, вы нам очень нужны. Срочно. Я понимаю, что у вас еще неделя отпуска, но мы правда не справимся.
Телефон Ивушкина недоступен, а Пассатин уже уволился. Вы наша последняя надежда, Вадим Павлович. Медсестра в трубку чуть ли не плакала.
Спасайте, умоляю. Да что случилось, в конце концов, — недоумевал Вадим, ведущий хирург клиники. —Аделина Ивановна сказала, это срочно.
Девушку к нам доставили. Счет идет на часы. —Скоро буду.
Готовьте операционную. Буркнул он и положил трубку. Сами же меня в отпуск выгнали, а теперь я им срочно понадобился.
Ворчал мужчина, собираясь на работу. Неожиданно телефон зазвонил снова и на этот раз это была его невеста Лиза. Они встречались уже больше года, и Вадим в ближайшее время планировал сделать девушке предложение.
Но, по правде говоря, он и кольцо купил почти два месяца назад, но что-то внутри подсказывало ему подождать. Не торопиться. И надо же было Авралу в клинике случиться именно сегодня, в день рождения Лизы.
Вечером он должен был быть в ресторане, где девушка устраивала вечеринку. — Да, Лизонька, — ответил Вадим, немного помедлив. — Привет, любимый.
Как дела? На вечер планы в силе? Я тебя жду. — Ну, конечно, любимая, все как договаривались. — А может, ты ко мне приедешь, — предложила она, — а вечером бы вместе поехали в ресторан.
— Нет, Лиз, не могу, на работу вызвали, что-то у них там стряслось. И… в голосе девушки послышались нервные нотки. — Ты же в отпуске.
Что им нужно? Ты им, надеюсь, сообщил, что не можешь? Ты сегодня занят. — Лиза, я не мальчик и сам все решу. Если я сказал, что буду на твоем дне рождения, значит, буду.
Я не думаю, что там что-то серьезное. Если ты не приедешь на мой праздник, я тебе этого никогда не прощу, — выкрикнула она в трубку и отключилась. Вадим долго смотрел на телефон, а потом, спохватившись, схватил мечи и пошел к машине.
Голубева Вадима Павловича называли хирургом от бога. Он был лучшим специалистом в области. Его любили, уважали в коллективе.
И приветливый, и вежливый, и обходительный. Нахваливали его санитарки. Никакого зазнайства.
Очень хороший человек. — Да, и в помощи никогда не отказывает, — поддакивали коллеги. Ни за что мимо чужой беды не пройдет.
Вся жизнь Вадима была посвящена любимому делу. Ночные дежурства для него были нередким явлением. Правда, начальство понимало, что специалисту такого уровня нормальный отдых просто необходим.
Даже в отпуск его приходилось заставлять уходить едва ли не силой. Он стремился как можно дольше оставаться на работе. Ведь дома его никто не ждал…
Голубеву поручали сложнейшие операции. К нему стремились попасть из разных областей и краев. Все знали, на этого врача можно положиться полностью.
Всегда и во всем. Искать его тоже долго не приходилось. Словно шестое чувство подсказывало медику, что в нем нуждаются.
— Ну, что тут у вас? — спросил он, буквально влетев в клинику. — Вадим Павлович, слава Богу, Аделина Ивановна вас ждет. Она все подробно расскажет.
Голубев, не раздумывая, поспешил в кабинет главврача. — Аделина, что у вас за суматоха? — Ой, Вадим, спасибо, что так быстро. Девочку к нам доставили, тяжелая очень.
Пошли, по дороге все расскажу, и посмотришь ее анализы. — Вадим согласился. — Сколько лет пациентке? — уточнил он.
— Шестнадцать. Девчонка совсем. — вводила главврач в курс дела.
— С парнем катались на мотоцикле, попала в аварию. Что самое интересное, парень жив-здоров, отделался ссадинами и ушибами, а девчонке досталось по полной. Травм очень много, есть тяжелые.
Но что самое ужасное, девочка все время твердит, что хочет попрощаться с мамой. Она почему-то решила, что не выживет. — Операционная готова? — снова уточнил хирург, когда главврач замолчала.
— Да. — кивнула она. — Анализы, аллергия? — Аллергии нет, анализы в пределах нормы, но если в ее случае, так можно выразиться.
— Анестезиолог кто, Ирина? Аделина вновь кивнула. — Отлично. А дежурил кто? — Паша.
— Окей, передай ему, пусть заказывает кровь пациентке. Так, быстро все в операционную, времени нет. У девчонки вся жизнь впереди.
А уже через несколько секунд Вадим Павлович с сочувствием смотрел на лежавшую перед ним белокурую девочку. Такая изящная, хрупкая, совсем ведь еще ребенок. Она с большим трудом открыла глаза и посмотрела на доктора.
От этого взгляда у него мурашки побежали по коже. Он знал этот взгляд, эти глаза. Но как, откуда? Девочка была ему незнакома.
— Мама! — еле слышно прошептала девушка. — Маме позвонили. Она едет.
Доктор молча кивнул. — Попрощаться хочу успеть. Продолжала шептать пациентка из уголков глаз.
Потекли тонкие ручейшки слез. — Я думаю, спешить не стоит, — успокоил ее доктор. — А у меня есть шанс.
Я выживу. Она опять взглянула на него и снова по спине доктора пробежал холодок. Ее взгляд пробирал мужчину насквозь.
— Поверь, мы еще станцуем на твоей свадьбе. Улыбнувшись, сказал хирург и, повернувшись к анестезиологу, скомандовал. — Ирина, начинаем скорее.
Во время операции хирург невольно ловил себя на мысли, что кого-то ему напоминает эта девочка, кого-то давно знакомого, но никак не мог вспомнить, почему эта незнакомая девчушка, кажется, столь близкой, вызывая и волнение и страх ее потерять, и стремление защитить даже ценой собственной жизни. — Одного не понимаю, почему она решила, что не выживет? — размышлял он. — Кто внушил ей, что недолго осталось? Такое заявить ребенку.
Ну и люди. — Узнаю, кто, жалеть не стану. Это же не медики.
Даже слов найти не могу, — возмущался хирург. — Неужели сказать нельзя было тактично? Да и зачем такое вообще говорить? Помолчи, лучше будет для всех. Пять часов длилась операция, девочку перевели в реанимацию, а Вадим, взглянув на мобильный, ужаснулся….
Двадцать три пропущенных звонка от Елизаветы, и ничего хорошего этот факт не предвещал. Он совершенно забыл и об анкете, и о дне рождения. Он даже не подумал, что стоило предупредить свою девушку, что его не будет и не стоит даже ждать.
А перед глазами все еще стоял образ хрупкой девчушки со светлыми волосами, нежной, ранимой и такой непонятно почему знакомой. Теперь она лежит без сознания в реанимации. А перепоручить операцию, доверить жизнь ребенка кому-то другому хирург не мог.
Он понимал сердцем, это его и только его дело. Было уже заполночь, когда врач добрался наконец до дома. Вадим моментально провалился в сон.
Никто не звонил, не беспокоил. Значит, с пациенткой все было хорошо. Едва проснувшись, медик отправился проведать девушку.
Бросив взгляд на телефон, Вадим заметил сообщение от Елизаветы. «Работа всегда будет главной для тебя, я так больше не могу. Прощай».
Слова почему-то никаких эмоций, кроме облегчения, у Голубева не вызвали. Да и по правде говоря, первый интерес к Вадиму тогда проявила Лиза. Он совершенно не рвался с ней общаться.
Лиза была в составе делегации местной администрации, как куратор принимала участие в доставке оборудования для клиники. Заметив интерес со стороны эффектной женщины, Вадим решил, что пора бы забыть прошлое и обзавестись семьей. Но почему-то не было уверенности, что отношения с Лизой – это то, что надо.
Слишком они разные люди. Наверное, поэтому Вадим всячески откладывал предложения. Вот и теперь никакой горечи от расставания не было.
Зато известие о том, что его пациентке лучше, вызвало радость и облегчение. Вадим распорядился о переводе девушки из реанимации в палату, а сам, позавтракав, отправился в клинику. — Ну, как ты себя чувствуешь? — поинтересовался он, взяв миниатюрную ладошку девушки в свои.
— Больно, — прошептала она. — Очень. — Это ерунда, — улыбнулся хирург.
Организм молодой и здоровый. Скоро бегать будешь. Тем более с твоим именем Виктория, победительница.
Вообще отчаиваться не стоит. Помнится, еще вчера ты собиралась прощаться с мамой. А я тебя предупреждал, что не спеши.
Лекарства назначу. Но, конечно, придется потерпеть. И да, никакого больше риска…
Даже если с тобой настоящий ас, про мотогонки я бы на твоем месте забыл. Вика улыбнулась и прикрыла глаза. Она еще была слишком слаба.
Отдыхай, девочка, набирайся сил, а я еще зайду попозже. Покинув палату, Вадим отправился в кабинет главного врача. Вика выжила.
Огромного горя ее матери испытать не придется. А потом девочка и на ноги встанет. И даже если пожелает, снова сможет ездить на мотоцикле.
Хотя насчет последнего он обязательно ее предупредит еще несколько раз. Размышлял мужчина по пути, как вдруг кто-то неожиданно схватил его за руку и стал трясти. — Спасибо вам, Вадим Павлович, я бы сам в жизни не справился.
— Пашка, напугал! — рассмеялся Вадим, увидев перед собой врача, дежурившего в тот самый день, когда в больницу доставили Вику. — Зря ты так о себе, все бы ты сделал правильно, ты же можешь. — Как она? — поинтересовался Паша.
— Да в порядке. Но лечение назначу, и, думаю, девочка очень быстро поправится. Тем более я слышал, что к ней мама приехала.
Только когда в палате был, никого рядом не видел. — Да, — подтвердил Павел, — она ушла привести себя в порядок после бессонной ночи. Еле уговорили ее.
Женщина всю ночь не сомкнула глаз. Просидела у кровати дочери. У меня чуть сердце от жалости не разорвалось.
Но, слава богу, все позади. Похлопал Вадим Павла по плечу. — Кстати, не в курсе, Аделина Ивановна на месте? — Да, — кивнул молодой доктор.
— Я только что от нее. — Отлично. Тогда я побегу, чтобы она не ушла никуда.
С Аделиной Вадим вместе учился. Скромный студент с блестящим будущим и единственная дочь профессора, без ума увлеченная медициной. Они сразу нашли общий язык.
Именно Аделина познакомила сокурсника с отцом. Профессор Федоров оценил потенциал молодого человека и помог с устройством на кафедру, где преподавал сам. Голубев и учился, и работал.
Вадим готовился к защите, и ему обещали великолепную научную карьеру. Но внезапно Федорова не стало. Вместо него пришел человек совершенно другого направления.
Его не интересовали исследования, проверки соответствия и безопасности требований. Он сразу заявил, что главное — это прибыль. Отношения с амбициозным и талантливым парнем у такого типа начальства не сложились с первых дней.
Не поладил Романов, новый руководитель, и с дочкой прежнего завкафедрой. Но задевать ее все же боялся, поэтому вымещал всю досаду на Вадиме. А следующей неожиданностью для руководства вуза стало то, что с кафедрой одновременно ушли двое самых блестящих сотрудников.
Вместе с Вадимом уволилась и Аделина. Долго сидеть без работы им не пришлось. Подруге предложили место главврача в клинике райцентра неподалеку от родного городка.
Она согласилась, а с собой уговорила поехать Вадима. Вдвоем они пришли работать, вместе занимались обустройством. С радостью Аделина наблюдала, как вчерашний студент вместо научной карьеры осваивается на практике, все больше и больше увлекаясь хирургией.
И вот пришло признание. Теперь имя Голубева знали не только здесь. Слава о прекрасном специалисте гремела далеко за пределами области…
— Адель, можно? — постучавшись заглянул в кабинет главврача Вадим. — Конечно. — улыбнулась она, отложив в сторону бумаги, которую изучала до его прихода, спросила.
— Как девочка? — Отлично. — Слушай, знаешь, меня интересует, почему ее к нам доставили. Почему не отправили в больницу? — Так парень ее настоял, произнесла Аделина и как-то загадочным взглянула на мужчину, но тот не обратил на это внимания.
— Все равно не понимаю, — пробормотал он. — А мне вот многое понятно, — усмехнулась Аделина, — просто ты не все знаешь. Ее парень — сын не последнего человека в сфере науки.
И вот этому самому папаше наша пациентка совсем не по душе. А тут такой случай подвернулся. Папаша был на месте аварии и первым туда приехал.
Орал там, что девчонка овощем теперь останется. После такого не встают. Да и вообще какой смысл с ней возиться.
Овощи долго не живут. Представляешь? — Так вот откуда у нее эти мысли, — пробормотал Вадим себе под нос. Аделина же, не расслышав его слов, продолжала.
— А теперь самое интересное. И Вадим тут же на нее посмотрел. — Парня девушки зовут Юрий Романов.
Фамилия тебе ни о чем не говорит? — Ты хочешь сказать? — начал было Вадим, но женщина его опередила. — Именно, Романов Игорь Иннокентьевич. Тот самый.
— Вот что за мерзкий тип. Ну ладно с нами он поступил по-свински в свое время. Мы ему чужие люди.
Да и мешались на его пути. Не пожалел нас тогда. Но это же родной сын.
Так и ему напакостить успел, — удивлялся Вадим. Голубев решил перед уходом домой проверить, как чувствует себя Виктория. А подойдя к палате и приоткрыв дверь, мужчина побледнел, увидев, кто сидит у ее постели.
Этого просто не могло быть. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он тут же прикрыл дверь и быстро пошел к себе в кабинет.
Ему срочно нужно было прийти в себя. Но теперь он прекрасно понимал, почему глаза Вики были так ему знакомы. Это глаза ее матери, Насти, его Насти, которая была его самой большой любовью и в то же время самым горьким разочарованием всей жизни.
Познакомились они во время студенчества, тогда Вадим с огромным трудом сумел достать билет на ту постановку, которую уже давно мечтал увидеть. Там он и встретил впервые Анастасию. То, что она начинающая актриса, а к тому же дочь высокопоставленного чиновника, Голубев тогда не знал.
Девушка сразу ему понравилась. От пирожного в буфете Настя отказалась, сообщив, что сидит на диете. — Какая может быть диета? — изумился парень.
— Зачем тебе? Для роли нельзя набрать ни грамма, совсем немного и все, костюм станет мал и возьмут другую. Вадим улыбнулся, но настаивать не стал. С момента знакомства молодые люди не расставались.
Вместе проводили все свободное время, планировали, как станут жить после свадьбы. Но внезапно Настюша пропала. Она просто перестала выходить на связь, а затем исчезла.
Это потом Вадим смог выяснить, что девушка переехала в столицу к родственнице. Предупреждать об отъезде любимого не посчитала нужным. Голубев был уверен, что причина заключалась в том, что семья его любимой не хотела принимать нищего студента.
Он предполагал, что отец присмотрел для дочери другую кандидатуру, с его точки зрения более подходящую. Но Вадим настолько любил Настю, что даже представить рядом с собой другую девушку не мог, даже в самом отдаленном будущем. Он стремился увидеть любимую хотя бы на экране, старался просматривать все фильмы, героини которых были хоть чуть-чуть похожи на Настю…
Но все было тщетно, незнакомой фамилии в титрах, нелюбимого лица на экране так и не было. Несмотря на утрату, Голубев институт закончил лучшим на курсе, а горе заглушал работой и учебой. Тогда он и понял, что будет работать в самой лучшей клинике, либо сделает блестящую карьеру в науке.
Все шансы реализовать мечту у него были. Долгие годы ему казалось, что вот она, вот его Настюша идет по улице. Но стоило подойти, и мираж развеивался, и вот теперь это она была в нескольких метрах от него, но все равно недосягаемая.
Но, как и прежде, прекрасная и элегантная. Он не знал, узнает ли она его, захочет ли с ним общаться. Но решив, что женщине сейчас не до него, Голубев принял решение отправиться домой, а Викторию навестить завтра.
Домой Вадим шел не спеша. Мало того, что день выдался непростой, еще пришлось возвращаться в ставшее таким далеким прошлое. Врач уже собирался ужинать, когда раздался звонок.
Поздние вызовы давно не удивляли медика, но, услышав голос звонящего, Голубев сильно удивился. — Добрый вечер, Вадим, — донесся до него голос Насти. — Я знаю, Вику спас ты.
Если бы не ты, ее бы сейчас не было. Анастасия едва могла говорить. — Успокойся, Настюш, — ласково произнес Вадим, — все позади.
Он всегда так говорил, когда успокаивал девушку раньше, в том счастливом прошлом. — Мне с трудом дали твой номер, — призналась Настя. — Я хотела бы с тобой встретиться.
Это возможно? Нам надо поговорить. И вот они сидят в больничном кафе. Настя благодарит Вадима за спасение дочери, затем рассказывает, как ей по секрету шепнули, что невеста бросила Голубева практически сразу после завершения непростой операции.
— А это-то откуда известно? — усмехнулся Вадим. — Ну, медсестры многое знают, — улыбнулась Настя. — Расскажи мне лучше, как ты жила, когда уехала, и главное, почему оставила меня вот так, без объяснений.
— Маму свою спроси, — вздохнула женщина. — Но ее нет уже лет шесть. Прости, не знала.
Значит, могу рассказать я. Имею право. Это она вызвала меня тогда для разговора. Она сказала, что с трудом подняла тебя на ноги.
И вот теперь ты оставляешь ее, потому что решил жениться. А она без тебя не сможет. Твоя мама умоляла оставить тебя ей.
Иначе за себя она не ручается. Медленно говорила Настя. Для меня, по ее словам, открыты были все дороги.
А ты будешь стараться соответствовать. Ты гордый. И в итоге забросишь свой талант и сломаешь себе всю жизнь.
— И ты ей поверила? — тихо спросил Вадим. — Нет, но тогда я уже ждала Вику, волноваться мне было нельзя. — Что ты сказала? — вздрогнул Голубев.
— Получается, Виктория моя… — Да, Вадим. Она твоя дочь. — Но если бы я знал это, оперировать бы не смог.
— А кому бы ты доверил своего ребенка? — Ну, вот именно никому. Так что все было сделано правильно. Они еще очень долго не покидали кафе…
Вадим боялся спрашивать, одна ли Настя или у нее есть избранник. Тогда женщина сама рассказала Голубеву, что решила ни с кем жизнь не связывать, а жить ради дочери. Да и не видела она смысла искать такое же сильное и светлое чувство, какое было у нее с Вадимом.
В свою очередь хирург смущенно признался, что снимок Насти так и хранит в комнате. Глядя на фото, он мысленно с ней разговаривает. Теперь же врач снова держал свою Настюшу за руку, прижимая ее ладошку к своему сердцу.
— Если бы ты только знал, Вадим, как же я по тебе скучала все эти годы! — выдохнула женщина. И еще долго оба не выходили из опустевшего уже помещения, не в силах разомкнуть объятия.