Єгор, привівши на свято в дитячий садок сина, застиг на місці, побачивши копію свого хлопчика…

Уже вторые сутки Егор трясся в поезде. Ещё пять часов, и он будет дома? Как же он соскучился по семье, по родному посёлку. Радовало и то, что этот Новый год он будет встречать не в прокуренном вагончике с мужиками, а дома.

Ведь пятый год уже по вахтам мотается, и это первый раз, когда вдруг хозяин на празднике отпустил. Радовался Егор и немного грустил, поглядывая на огромного плюшевого медведя, который распластался на третьей полке. Всю занял, даже немного свисал вниз.

Ваньки своему вёз. Четырёхлетнему сынишке. Вот пацан удивится такому огромному игрушечному зверю.

— Кто у тебя, сын или дочка? — спросил попутчик Андрей, тоже вахтовик. Только Андрей из Сургута, а Егор ведь раньше на тракторе работал, в поезде познакомились. — Сын, — с улыбкой ответил Егор.

— А у меня и сын, и дочка, — кивнул Андрей, — тоже им подарки везу. — Правда, они такие огромные. Куклу да машину на пульте.

Жене вот ещё шубу. А ты жене что подаришь на Новый год? — Нет у меня жены, — немного помолчав произнёс Егор. — Умерла она.

— Прости. Андрей сочувственно коснулся его плеча. Может быть, попутчик хотел узнать, что случилось с женой Егора, но тот всю дорогу не особо был разговорчив и тут промолчал.

Андрей выжидательно посмотрел на попутчика и, поняв, что от того ничего не добьёшься, пошёл в тамбур, а Егор только вздохнул и в окно уставился. За окном уже мелькал похожий на родные просторы пейзаж, а Егор думал о своём, вспоминал. С Таней они дружили с первого класса, жили по соседству, потом первая любовь их накрыла с головой — это где-то в классе девятом.

Родители тогда ох, как ругались, боялись они, что их детки раньше времени взрослой жизни попробовать захотят. А они только отмахивались, что они, совсем что ли. Да и как мог Егор свою Таню обидеть, оскорбить? Нельзя раньше времени бутон срывать — это он помнил.

Услышал эту фразу, понравилось, а к Тане он и относился, как к цветку, чистому, светлому, самому-самому. Ничего у них не было в школе, хотя все в округе уже давно их дразнили женихом и невестой. После школы Таня в медицинский техникум поступила, а Егор хотел в технический вуз поступить, да провалился.

Пошёл он в армию, и вот после проводов была у них ночь, одна и единственная, тайной от всех покрытая. Убежали тогда Таня с Егором от гостей за стола к озеру, и там, в шалаше, всё у них и случилось. — Ты будешь ждать меня? — спрашивал Егор, обнимая девушку.

— А как же иначе? Мы ведь теперь вместе, вместе и навсегда, — шептала ему в ответ Таня. Два года армии пролетели в томительном ожидании. Столько писем, сколько Таня писала Егору, никто из солдат в части не получал.

Ребята даже завидовали, а Егор даже сам себе завидовал и боялся, чтобы не сглазили. Дембелем ехал домой, а сам мысленно поезд подгонял. Ну чего он так медленно тянется? Танюшка первая к нему на перроне на шею кинулась, Егор подхватил её на руки, поцеловал.

Потом они опомнились, Таня покраснела и отпрянула от Егора, посмотрев на родителей парня, те ведь тоже рядом стояли, а мать Егора тогда уже только улыбалась. И отец тоже, а ведь хорошую себе девушку сын выбрал, с детства присмотрел. Потом была свадьба, поселок у них небольшой, так половина жителей точно в тот день поздравили молодых, и гуляло человек сто, весело было, и Таня с Егором были самые счастливые.

Начиналась их семейная жизнь, и они её представляли безоблачной и радостной. Таня к тому времени уже окончила техникум, и её направили в родной поселок, Фельдшером, в местный ФАП. Егор устроился трактористом в колхоз, родители скинулись и купили домик молодым, и потекла их семейная жизнь.

Ох, как же радовалась Таня, когда через два месяца поняла, что беременная. — Танюш, а это точно? — не верилось всё Егору. — Точно, — смеялась Таня, — я ведь сама медик, да и в районной поликлинике уже была, семь недель у меня.

— Танечка, милая моя, как же я тебя люблю, — восклицал Егор и кружил, кружил жену на руках, а она смеялась и целовала его в макушку, а потом тот страшный случай. По осени это произошло. Таня шла домой с вызова, когда из тёмного переулка выскочил огромный пёс и кинулся на беременную женщину, а срок уже был около семи месяцев, скоро в декрет.

Наскочил пёс на Таню, толкнул, она и упала. Неизвестно, что бы он ещё сотворил, только хозяин собаки за ним выскочил, оттащил. Долго извинялся Пётр, что не углядел, как алабай из цепи сорвался.

Таня слушала, а сама за живот держалась, потом как закричит, Пётр собаку домой утянул и скорую вызвал. Медики быстро приехали, забрали Таню, только ничего уже нельзя было сделать. Умерла их доченька внутриутробно.

Заставили тогда Таню рожать мёртвого ребёнка. Страшно это было очень, очень страшно. Обычно женщина, когда рожает, знает, что за муками последует радость встреча с родным человечком, а тут только смерть.

После того случая Таня долго в себя приходила, плакала. Егор страдал, винил себя, что не встретил в тот вечер жену. В колхозном ангаре до темна копался с трактором, будь он неладен, и вот всё случилось.

Но через год радость, новая беременность. В этот раз Таня береглась пуще прежнего. Егор и на работу её провожал, и с работы встречал.

Когда мог, конечно, но старался, и всё шло хорошо. Только на шестом месяце случилось кровотечение, просто так, причин даже не было, и потеряла Таня. Сыночек у них должен был родиться, но так и не случилось этого.

И вновь слёзы. Егор, как мог, успокаивал жену, хотя и у самого сердца от боли на части рвалось. Пережили они и это горе.

В работе и делах вроде бы забылось всё. Через год новая беременность. Таня никому ничего не говорила, пока живот не появился.

Только Егор и знал об этом. На учёт поехала вставать, ох, и ругали Таню доктора. Мол, сама медик, а ведёшь себя безответственно.

Таня только кивала в ответ, а что тут скажешь? Не поймут её коллеги, когда уже две неудачные беременности были. Станешь поневоле суеверной. И тогда Таня смогла доносить.

И родила их доченьку, живой и здоровой, как они думали вначале. Но Алёнушке был всего день, когда она просто не проснулась. Умерла в больнице.

Синдром младенческой смерти. Казалось, они сойдут с ума. Таня почернела от горя.

Егор даже пить начал. И только поддержка и помощь родителей помогла им встряхнуться. Врачи убедили Таню с Егором в город поехать, обследоваться.

Выявили доктора какую-то редкую патологию у Егора. От него в принципе нельзя родить жизнеспособного ребёнка. Есть, конечно, доля вероятности, что малыш может родиться здоровым, но это только в теории.

Честно сказал ему тогда врач генетической лаборатории. Сколько? Спросил Егор. Чего сколько? Не понял доктор.

Процент какой, что от меня может родиться здоровый ребёнок и он сможет нормально жить и развиваться? С болью в голосе задал вопрос Егор. Один процент, не более. Опустив глаза, ответил врач.

После той поездки Егор был сам не свой. Считал себя неполноценным, ущербным, вновь к бутылке потянулся. Теперь он не Таню жалел, а себя…

Что он за мужик, когда детей не может иметь? Да, пил он по-чёрному и Таню от себя гнал. Брось меня, — кричал он ей, — ты ещё сможешь найти нормального мужика, у тебя будет ребёнок, а со мной ты только мучиться будешь. Таня плакала и не уходила.

По утрам давала ему таблетки от похмелья и на работу шла, где забывалась немного. А вечером вновь Егор со своими концертами. Неизвестно, чем бы это кончилось, но тут другая беда пришла.

И она, как клин клином, вышибла другую. Разбились на машине родители Егора. Отец не справился с управлением на скользкой дороге.

Погиб и он, и мать. Это горе словно отрезвило Егора. Понял он, как вёл себя безобразно в последнее время, как тряпка.

Родители же знали, огорчались. — Мама, папа, спите спокойно, — шептал он на похоронах. — Не волнуйтесь, я больше ни капли в рот не возьму, не посрамлю наш род и память о вас.

И сдержал слово. Вновь вернулся на работу, с которой выгнали за прогулы, когда он пить начал. Но мысль о ребёнке не давала ему покоя, и он понимал, что Таня тоже думает об этом.

И однажды он ей предложил. — Таня, а ты измени мне, — сказал он как-то вечером. Таня как раз домывала посуду.

Услышав эти слова, она растерянно посмотрела на мужа, чашка выскочила из её рук и созвоном разбилась. — Ты что такое говоришь? — бледнее прошептала она. — Ты опять пил? — Ни капли, — покачал он головой.

— Я серьёзно. Таня, я же знаю, как ты хочешь ребёнка, и я хочу. Но не получается у нас.

Да, я говорил тебе, чтобы ты уходила от меня. Прости, на эмоциях это не смогу я без тебя. — И я без тебя, миленький мой, — всхлипнув, ответила Таня, села рядом с Егором и голову ему на плечо положила.

— Вместе мы, как две половинки. — Вместе, Танечка, и дальше будем вместе. Ты только найди кого, забеременей, я и слова тебе не скажу.

— Да мне ничего и знать не надо, Таня, я любить тебя не перестану, мы и дальше будем жить вместе и растить нашего малыша. — Давай договоримся, — Таня подняла голову и серьёзно посмотрела на Егора, — я не слышала ничего этого, и ты даже думать так про меня не смей, я тебе никогда не изменяла и не изменю, я люблю тебя и только тебя, нет детей и не надо, будем жить вдвоём. Егор опустил голову, если честно, он ждал этих слов от жены, был рад их слышать, но в то же время так больно было.

Вот почему так бывает в жизни, два человека искренне любящих друг друга, они могут быть по-настоящему счастливыми и вроде бы вместе. Прошло время, больше Таня с Егором не делали попыток завести ребёнка, Таня таблетки пить начала, успокоилась и Егор забылся, тот год опять выдался непростым. Вначале тесть, отец Тани умер от болезни, потом колхоз развалился, обанкротился, остались люди без работы, и Егор в том числе, правда потом пришёл новый фермер, начал людей набирать, но платил такие копейки, что нормальные трудяги только у виска крутили, разве можно почти бесплатно батрачить на левого дядю? Потянулись мужики по северам, да по вахтам, и Егор тоже, нашёл объявление в газете о том, что на север требуются водители, трактористы, и засобирался туда, и Таня его поддержала, видела ведь, что Егор без работы чахнет, да и стыдно ему, вроде бы глава семьи, а сидит на шее жены, а перед отъездом сообщила Тане Егору неожиданную новость, в положении она.

— Как же так? — растерялся Егор. — А таблетки? — Я их бросила пить, — призналась Таня. — Танечка, зачем? — Егор с отчаянием посмотрел на жену.

— Ты же знаешь, чем это кончится, зачем ты себя мучаешь. — Я не могу по-другому, — прошептала Таня. — Тебе тогда врач сказал, что есть один процент вероятности рождения здорового ребёнка.

— Таня, это всего один процент, целый один процент. Таня посмотрела ему в глаза. — И я верю, что у нас всё равно получится.

Егор обнял жену. Так ему тревожно было. Как ему теперь ехать, на кого Таню оставить? Ей ведь сейчас тяжело будет.

Но Таня уверила его, что справится, а если что, поможет её мама, Ольга Васильевна. — Ты езжай и ни о чём не беспокойся, — улыбнулась она ему. — Я сильная, я справлюсь.

— Горе ты моё луковое, — улыбнулся он в ответ и крепко-крепко прижал к себе жену. На прощание он тысячу раз наказывал Таню себя беречь. Ольга Васильевна вынес мозг, чтобы та смотрела за дочерью.

Обе женщины кивали в ответ, со всем соглашались. Да, они тоже волновались. Прошлые потери ещё были в памяти, но была и надежда.

А вдруг это тот самый, один, единственный процент? Таня верила. И Ольга Васильевна, куда уж ей деваться, тоже поддерживала дочь. И Егор поверил.

Через три месяца он приехал, месяц был дома. Таня пополнела, похорошела. Беременность так её красила.

У неё будет мальчик. Ни Егор, ни Таня не заговаривали даже, как назовут сына. Каждый из них молился о том самом, единственном проценте.

А потом Егор увёз Таню в город. Её за пять месяцев до родов на сохранение положили в городской перинатальный центр. Врачи тоже очень переживали.

А сам Егор уехал на вахту. И каждый день звонил супруге. Таня была спокойна.

Беременность протекала нормально. И вот настал час икс. Егор просто почувствовал, что у Тани начались роды.

Волнение какое-то появилось, сердце застучало. Притом телефон Тани молчал. Позвонил её маме.

«Ничего пока не знаю», — со слезами ответила Ольга Васильевна. — Сказали только, что в родзал увезли. И почти сутки ничего не было известно.

Потом от Тани пришла эсэмэска. Любимый наш мальчик родился. Всё хорошо.

Егор так обрадовался. А потом задумался. А почему Таня ни рост, ни вес не написала? Принялся звонить.

Телефон недоступен. Ольга Васильевна знала не больше его. Тоже волновалась.

Егор еле отпросился у начальства и рванул домой. Два с половиной дня в поезде. На вокзале его встретила Ольга Васильевна.

— Завтра выписываю Танечку с малышом. Выпалила она при встрече. — А почему Таня молчит? Телефон так и не отвечает? Волновался Егор.

— Да у неё что-то с телефоном. Да ты не переживай. Нормально всё у них.

Я с Таней по стационарному телефону разговаривала. Успокаивала его Ольга Васильевна. Отдохнул Егор с дороги.

Потом завёл свою старенькую девятку. Побросал вещи для выписки и в город рванул. За женой и сыном.

Никогда он не забудет этот момент, когда Таня вышла в приёмный покой с малышом на руках. Сынишка была в нарядном конверте с синим бантом, а Таня такая измученная, бледная и вроде бы пыталась улыбаться, но как-то криво. — Всё хорошо? — спросил Егор, целуя жену.

— Да, мой родной, всё хорошо. Кивнула Таня и уткнулась лицом в конверт с сыном. — Танюшка, ты чего? Не плачь, всё же хорошо.

Егор обнял жену, потом осторожно взял сына на руки, посмотрел на личика, улыбнулся. Спит Ванька. — Ванька? — удивилась Таня.

— Да, давай сына так назовём — Иван, красивое имя. — Я не против, пусть будет Ванечкой, — согласилась Таня. Домой они доехали без приключений, сынишка вёл себя спокойно, да и потом он не доставлял родителям никаких проблем, рос здоровым и крепким.

Правда, Таня с Егором первый год практически ночевали у кроватки круглосуточно, с тревогой слушали, дышит ли. Так отзывалась боль прежних потерь. Но всё обошлось, врачи в один голос говорили, малыш абсолютно здоров.

— Наш один процент, — счастливо говорил Егор, глядя на спящего сына. — Ванечка, родной мой, он так любил своего сынишку, что не высказать, и Таня была теперь весёлой и счастливой, она — мама. Ванечка рос, в году пошёл, в два уже лопотал простые слова, только родители не могли понять, на кого же из них он больше похож.

Вроде бы глаза голубые, как у Егора, но нос немного курносый, как у Тани, и волосы немного вьются. А вот у Тани и Егора совершенно прямые. — А про деда забыли, — вспомнила Ольга Васильевна, — Таня, у твоего отца ведь тоже немного курчавились.

— Точно, — улыбалась Таня. — Да, сынок, отовсюду понемногу наскрёб, — смеялся Егор, подхватывая малыша на руки и подбрасывая кверху, и тут же ловил, а Ванечка смеялся, демонстрируя всем крепкие ровные зубки. Да и они все были счастливы, теперь по-настоящему.

Егор продолжал ездить на вахты, привозил неплохие деньги, они купили хорошую машину, отремонтировали дом, шубу Тани Егор купил. Таня ещё ругалась, зачем она ей, всё равно ведь ещё в декрете сидит, а Егор смеялся, его жена должна быть самой красивой. — А без шубы никак, — хмыкала Таня, — и без шубы ты лучше всех, — обнимал её Егор, — но в шубе вообще нет тебе равных.

И они оба смеялись, но судьба послала новые испытания. Таня заболела, вялая какая-то стала, голова побаливала, иногда тошнила, вначале всё списывала на усталость, маленький ребёнок же, столько хлопот, потом подумала, может быть опять в положении, но нет, не подтвердилось. Врачи её в город направили, и только там поняли причину недомогания Тани, у неё обнаружили опухоль в поджелудочной железе, и уже была третья стадия, а может быть даже и четвёртая.

— Операция не даст никакого результата, — сказали врачи, — слишком поздно. Коварность этой опухоли была в том, что на ранней стадии её не выявить, а сейчас она была уже неоперабельна. Врачи предложили курс химии, хотя честно сказали, что шансов мало.

Узнав о своём диагнозе, Таня не могла поверить, что всё это происходит с ней, нет, она не может заболеть, она ведь молодая, здоровая, сильная, она не имеет права болеть, ведь у неё маленький сын, как он без неё, а потом пришло осознание, что всё это правда и она скоро умрёт. От химии Таня отказалась. — Почему? — кричал Егор, когда вернулся с вахты домой.

— Таня, это же шанс, нельзя так, про себя не думаешь, так про Ваньку подумай, про меня. Хотя чего про меня думать, у тебя маленький сын, и ты ему нужна. — Нужна, — эхом ответила ему Таня.

— Но ничего нельзя сделать, ты пойми, эта химия будет меня только добивать, мне придётся быть постоянно в больнице, это я знаю, как медик, а я хочу то время, что мне отпущено, провести дома с тобой и сыном. Егор тогда заплакал, обняв жену, и Таня плакала на его плече. С месяца она чувствовала себя более-менее, Егору даже казалось, что врачи ошиблись, Таня здорова, она так хлопотала по дому, проводила всё время с сыном, а потом резко ослабела и слегла.

Ольга Васильевна перешла к ним жить, присматривала за Ванечкой, а сама втихаря плакала, понимала, что дочь уходит. А Егор не хотел в это верить, он до последнего был рядом с женой. В тот последний вечер он подошёл к Тане, она как будто спала, Егор поправил одеяло и присел рядом у кровати на стул, Таня открыла глаза…

— Егорушка, — прошептала Таня, — а где Ваня? — Он с мамой, не волнуйся, спать уже укладывается. Ласково ответил ей Егор. — Ты тоже поспи, милая.

— Егор, я хочу тебе сказать… — селись, произнесла Таня, — ты должен знать. — Что? Таня вдруг захрипела, закашляла, Егор приподнял ей подушку, дал попить. — Таня, отдыхай.

— Егор, я ухожу, — вновь прошептала Таня. — Ваня, ты его не обижай, пожалуйста. — Да что ты такое говоришь, он же мой сын.

— Да, твой сын, наш. Угасающим голосом прошептала Таня и закрыла глаза. Егор не сразу понял, что ее больше нет.

Думал, заснула, а когда коснулся ее губ, то понял, что дыхания нет. После похорон Тани Егор месяц был сам не свой. Несколько раз напивался, потом брал себя в руки в виде испуганной глазенки Ваньки.

Малыш до сих пор не мог понять, куда делась мама. Часто плакал. Ольга Васильевна сама едва держалась на ногах от пережитого горя, но за внуком крепко следила, всегда была рядом.

— Егор, — как-то сказала она зятю, — я все понимаю, тебе тяжело, но сына пожалей. Я только и делаю, что слезы утираю, ты пьешь, а он маленький, ему твое внимание надо, отцовское. Егор словно очнулся, спрятал свою боль во внутрь, стал больше с сыном времени проводить, играть и вроде бы легче стало.

И Ванька все меньше и меньше про Таню спрашивал, забывал понемногу. А потом Егор вновь на север рванул. Деньги ведь нужны? Ольга Васильевна обещала за сыном смотреть.

— Отъезжай, — сказала она Егору перед отъездом, — работай и ни о чем не думай. А найдешь другую женщину, знай, я противиться не буду. Я знаю, ты Таню любил, но эта жизнь одному мужчине долго нельзя.

— Никто мне не нужен, кроме сына, — отмахнулся Егор. И действительно, никто ему был не нужен. На севере он работал и работал, там тоже были женщины, и некоторые весьма симпатичные на него поглядывали, да только он не обращал на это никакого внимания.

Все его мысли были о сыне. И когда начальство объявило, что распускает всех до февраля, так обрадовался. Первый из бригады купил билет на поезд и к Ваньке поехал.

А перед этим у вокзала в магазин игрушек зашел. А там этот зверь, огромный белый медведь. Егор как его увидел, так и загорелся.

Вот именно его он подарит Ваньке, денег же нормально заработал. До дома он добрался ранним утром. Ольга Васильевна тут же на кухне захлопотала, чайник поставила, картошку начала жарить.

Егор заглянул к спящему сыну, полюбовался на него, как он повзрослел за эти месяцы. Растет его мальчик. «Эх, видела бы Таня!» Егор поставил рядом с кроватью медведя и пошел на кухню.

«Сегодня же утренник в садике», сказала Ольга Васильевна, заваривая чай. «Пойдешь?» С готовностью кивнул Егор. «Во сколько?» «В двенадцать часов дня.

Ванька так ждет этого праздника, он там зайчиком будет. Я ему костюм сделала, такой красивый получился». «Спасибо вам», — проговорил Егор, — «если бы не вы, я не знаю, что бы делал».

«А как иначе, Егорушка?» «Ванечка — это единственное, что у меня от Танечки осталось. Пока дышу, я с вами буду. Но ты только помни мои слова.

Найдешь другую женщину, противиться не стану. Ты только найди такую, что бы Ваньку нашего не обижала, любила». «Ольга Васильевна, я уже тоже вам говорил, никто мне не нужен», — упрямо проговорил Егор.

«Ладно, поживем, увидим», — вздохнула только Ольга Васильевна. А потом они услышали удивленное восклицание из спальни Вани. Его крик, а потом плач.

Егор с Ольгой Васильевной бегом кинулись к ребенку. Ваня сидел на кровати, сжавшись в стену, и испуганными глазенками смотрел на медведя. «Папа!» — скричал малыш, увидев отца.

«Ты приехал? А это кто?» «Сыночек, это игрушка, медведь. Ты напугался, что ли?» Егор обнял сына и поцеловал в теплую щечку. «Малыш, прости, я не подумал.

Я думал, ты обрадуешься. Смотри, какой он здоровый!» «Я не напугался», — отчаянно затряс головой Ванька. «Я растерялся.

Засыпал, никого не было, а тут стоит». «Так это же тебе Дед Мороз передал», — улыбнулся Егор. «Я ехал на поезде, а тут он заходит.

Говорит, передайте мальчику Ване. Он себя хорошо вел в этом году, вот поэтому ему такая большая игрушка». «А больше он ничего не передал?» — захлопал глазами Ванька.

«А что еще?» — растерялся Егор. «Ну, от мамы привет хотя бы. Я так хочу ее увидеть.

Она мне и снилась сегодня». Егор ничего не ответил, только крепче прижал к себе сынишку. «Что тут скажешь? Вернуть маму не получится даже у такого мощного волшебника, как Дед Мороз.

Она теперь к нам только во сне будет приходить». Прошептал он ребенку, потом встряхнулся, улыбнулся, посадил сына на колени. «А у тебя же сегодня праздник.

Наверное, пора собираться?» «Ага», — улыбнулся Ваня. «Пора. Я там зайчиком буду».

«Ух ты, как классно!» «А чего хорошего?» — вдруг насупился Ваня. «Я хотел быть волком, а им Сашка будет». «Так волк злой, а зайчик добрый», — удивился Егор.

«Нет, твоя роль лучше однозначно». «Ты думаешь?» — сомнением спросил мальчик и тут же вспомнил о другом. «А еще нам сказали, что сегодня на праздник новый мальчик придет».

«Откуда он взялся?» «Ах, да», — вспомнила Ольга Васильевна. К нам новая работница в клуб приехала. «Художественный руководитель, что ли? Василина ведь наша, прежняя артистка, убежала накануне праздников.

Говорят, с любовником в город рванула. А там в клубе столько сейчас работы!» Ездила в райцентр директор клуба. Слезно просила помочь отдел культуры.

«Вот эту девчонку и прислали. Она из города, что ли?» «В райцентре у нее бабушка живет. Согласилась к нам приехать.

Ей при клубе комнату дали до весны. Там ведь центральное отопление. Она одна с ребенком.

Так вот, сегодня придет ее сынок. Мы его еще не видели. Нам воспитатели сказали, что у нас прибавление.

Вчера только вечером она его из райцентра привезла. Мальчонку своего». Егор выслушал в полуха.

Его совершенно не интересовала эта заезжая артистка. Он думал о том, как его Ванька будет себя чувствовать на празднике. «Все ведь дети в основном с мамами приходят.

Ваня тоже это увидит. Вспомнит Таню. Хоть бы плакать не начал.

Ничего, как-нибудь вместе с Ольгой Васильевной займут пацана». За полчаса до праздника Егор с Ольгой Васильевной и сыном уже были в садике. Ваня послушно надевал костюм зайчика.

Ольга Васильевна помогала. Егор рядом на подхвате. Словом, заняты были.

Как и другие родители, которые также прихорашивали своих чад. И вот ребятишки побежали все в зал. Воспитательница Ирина Александровна собрала их в кружочек, давала последние наставления, как кто себя должен вести.

Взрослые расселись по стульчикам и терпеливо ждали начала праздника. — А где новенький? — вспомнил вдруг кто-то из родителей. — Чего-то не видать.

— Точно, все наши! — подтвердили в ответ. Все только плечами пожали. И тут в зал заглянула молодая симпатичная женщина.

— Не начали еще? — виновата улыбнулась она воспитательница. — Мы немного опоздали. В школе елка, я там помогала.

Сейчас Павлика переодену. Пять минут. Хорошо? И побежала в раздевалку.

Все поняли, что это и есть та самая девушка, которую прислали на подмогу культурным работникам в клуб. — Вроде бы, Дашей ее зовут, — прошептала одна из родительниц. Одна с ребенком.

Мальчик четыре года. — Одна? — беспокойно переспросила другая и подозрительно посмотрела на дверь, за которой скрылась Даша. — А как она в поведении? — Да кто же ее знает? — хохотнули ей в ответ.

— Поживем, увидим. Но мужиков своих надо покрепче держать. Вон какая фигуристая да яркая.

— Егор, присмотрись, — подмигнула мужчине его соседка, Баба Валя, которая пришла на праздник к своей внучке. — Ты же у нас один! — Меня все устраивает, — хмуро ответил Егор. И больше никто ему и слова не решился сказать.

Ольга Васильевна опустила глаза, вспомнив о дочери. Баба Валя поняла, что глупость ляпнула и тоже нахмурилась, замолчала. Заиграла музыка, воспитатели и нянечки рассадили ребятишек напротив входа, участников представления, в том числе Иваню, ввели в коридор.

Смешно было, как малыши в костюмах зайчиков, мышек, лисичек и прочей живности потянулись веревочкой к выходу. Родители заулыбались, глядя на своих чат. А потом в зал впорхнула та самая Даша с мальчиком.

Нянечка Анна Сергеевна подхватила мальчика, улыбнулась и на секунду опешила, растерянно перевела взгляд на родителей. Почему-то на Егора посмотрела, как ему показалось, а потом женщина увела ребенка на свободный стульчик. Многие родительницы с любопытством разглядывали Дашу, которая примастилась в уголке, и не сразу рассмотрели мальчика.

А вот Егор сидел, как будто его мешком по голове ударили. В зал только что ввели мальчика, как две капли похожего на Ваню. Егору даже показалось вначале, что это его сын.

Такие же голубые глаза, носик слегка курносый, только волосы. У Ваньки они были подстрижены, лишь слегка курчавились на макушке, а у этого малыша была целая копна льняных локонов. Шапочкой обрамляли личико.

Ольга Васильевна тоже сидела в недоумении. — Егор, я не пойму, — прошептала она. — У меня, наверное, что-то с глазами.

Этот мальчик так на нашего Ваню похож. — Наверное, и у меня что-то с глазами, — тихо ответил он ей. Он посмотрел на Дашу…

Та сидела, спокойно улыбалась своему сыну, махала ручкой, и он улыбался ей в ответ. Некоторые родители, наконец, тоже рассмотрели малыша. — Егор, как малец на твоего Ваньку похож! — прошептала Баба Валя и бесцеремонно добавила.

— Твой, что ли? — Не говорите ерунды, — прошепел Егор. Он был как на иголках. Хотелось вскочить с места и тут же выяснить у этой Даши, кто она такая.

Но это было глупо. Егор сидел в напряжении, не сводя с мальчика глаз. Многие родители тоже посматривали на малыша, на его маму, на Егора и перешептывались.

А потом началось представление, и все отвлеклись. У елки кружила Баба Яга, детвора разыгрывала представление. Потом пришел добрый Дедушка Мороз со Снегурочкой.

Затем дети читали стихи, пели песни. Ваня веселился от души. Видно было, что ему в его костюме зайчика очень даже комфортно, и маска на лице нисколько не мешала.

А потом вся детвора вышла к елке водить хоровод, в том числе и те, что сидели на стульчиках. Новенький мальчик тоже пошел. Так случилось, что он встал рядом с Ваней.

Они взялись за руки и затянули в лесу родилась елочка. Видимо, Ване все же стало неудобно петь, и он поднял маску на лоб. Все в зале вновь устремились взглядами на двух малышей.

Ваня и Павлик были похожи, как две капли воды. Смотрел на них Егор. Мужчина в полной растерянности переводил взгляд сына на его соседа.

Потом Егор посмотрел на Дарью. По ее побелевшему и растерянному лицу он понял, что есть какая-то тайна, о которой он еще не знал. После праздника родители и дети дружно собирались по домам.

Ребятня радостные, родители довольные. Только многие нет-нет, да и посмотрят с любопытством на Егора с Ваней, а потом на Дарью с Павликом. Ольга Васильевна, словно стараясь закрыть внука от досужих глаз, стояла рядом, помогая Ванечке.

Дарья ни на кого не глядя быстро одевала сына. Егор тоже делал вид, что ничего не произошло. Он решил поговорить попозже, без свидетелей, с этой незнакомой ему девицей.

По дороге домой Ванька болтал безумолку. — Хороший праздник! — с восторгом говорил он. — И Дед Мороз такой добрый! Столько конфет мне подарил! А мальчик новый, вы его видели? Его Павликом зовут.

Мы с ним, когда хоровод водили, познакомились. Он мне чупа-чупподарил, а я ему жвачку. Кого-то он мне напоминает, не пойму.

Отец с бабушкой молча слушали и только кивали головами, каждый думая об одном. Дома Ольга Васильевна первая начала разговор с Егором. — Может быть, этот мальчик двойник? Ведь говорят, что бывает же такое.

— Ольга Васильевна, вы в это верите? — покачал головой Егор. — Не верю я в такие сказки. И вы видели лицо этой Даши? Она ведь побелела вся, испугалась чего-то.

— Ничего не понимаю. Ванька ведь наш, наш. Его Таня родила.

А может быть, у нее двойня была, а? — И врачи такого не заметили? — сарказмом произнес Егор. — Я понимаю, такое могло быть в начале двадцатого века, но не теперь. Одного ребенка Таня носила.

— Да, ты прав. Тогда как объяснить все? Ольга Васильевна в отчаянии посмотрела в соседнюю комнату, где Ваня разбирал кулек конфет. — Ванька мой внук! — и мой сын! — твердо ответил Егор.

— А я сейчас пойду к этой фифе и все выясню. Он выскочил из дома, на ходу накинув куртку, до клуба почти добежал, не обращая внимания на прохожих, которые с любопытством на него поглядывали. Все село уже гудело, что Егор, оказывается, в то самое время, когда с Таней жил, еще с одной гулял.

И тоже ей ребенка заделал. А она сейчас приехала. — Никогда бы на Егора не подумала, что он может Таню изменить! — шептались бабки, глядя вслед Егору.

С виду такой порядочный, Таню прямо на руках носил, Ваньку так любит. А оказывается, такой же кобель, как и все. И она, ты погляди, прознала поди, что Таня померла, и примчалась сюда, ни стыда, ни совести.

Олюшку жалко! Каково ей теперь знать, что Егор гулящий, дочке ее врал? Это ладно. А детям теперь как? Два брата получается? Вот молодежь! Гуляют, не понимают, что потом. А детям ведь потом отдуваться! Словом, на селе уже все решили.

Егор виноват. Дарья — та еще девица. Многие уже прогнозы делали.

Вперед всего, Ольга Васильевна, теперь зятя проклянет и будет права. А еще лучше, если Ваньку к себе заберет. Такому беспудному мужику, как Егору, нельзя сына доверить.

И Дашке этой надо двери сажей вымазать. Или дегтем. Да где же его взять? Да и председатель сельсовета явно недоволен будет.

Двери ведь казенные. И зачем он Дашку в клубе поселил? Вот так принимать, не зная человека! А в это время в комнатушке при клубе Дарья лихорадочно скидывала вещи в чемодан. Маленький Павлик смотрел на маму в недоумении.

— Мама, я не хочу отсюда уезжать, — лепетал ребенок, еле сдерживая слезы. — Мне тут понравилось, тут ребятишки, елка, мне подарок Дед Мороз подарил. — Сыночек, нельзя здесь оставаться! Сама, чуть не плача, отвечала женщина.

— Тут нам плохо будет. Сейчас автобус будет через два часа. Мы к бабе Клаве опять уедем в райцентр.

А потом я что-нибудь придумаю. — Я не хочу к бабе Клаве, — зарыдал малыш. Она ругается и бьет меня, за ухо дергала, когда я к ней на кровать сел.

— Придется потерпеть, маленький. Дарья обняла сына и поцеловала в мокрую щечку. — Это ненадолго.

Мы с тобой в город уедем. Я тете Люде позвоню. Она нас приютит.

— Не хочу уезжать отсюда! Дарья готова была сама разрыдаться. Из последних сил держалась, но знала, что отсюда надо бежать. Неожиданно в дверь постучали.

От резкого стука Дарья вздрогнула и уставилась на дверь. Та отворилась, и на пороге стоял тот самый мужчина с утренника, который все время смотрел на нее, отец того мальчика. — Добрый день, — сказал он.

— Я Егор. Нам надо поговорить. — Здравствуйте, — упавшим голосом произнесла Дарья.

— Вы не переживайте, мы сейчас уедем. Вы и ваша жена ни о чем не беспокойтесь. Моя жена умерла.

— Как? Тани больше нет? — растерянно пробормотала Даша. — Нет. Да кто вы такая, черт возьми! — воскликнул Егор.

— Откуда вы знаете мою жену? И как вы объясните то, что наши сыновья как две капли похожи? Даша обернулась к сыну, потом умоляюще посмотрела на Егора. — Я вам все объясню, только чтобы ребенок не слышал. Давайте пройдем в зрительный зал.

Она вновь обернулась к сыну. — Павлик, солнышко мое, ты поиграй тут, вот, порисуй, конфетки свои кушай. Я сейчас с дядей поговорю и приду.

Павлик уныло кивнул в ответ. Мальчик все переживал, что скоро ему придется отсюда уехать к злой бабе Клаве. Егор с Дашей прошли в зрительный зал.

Егор сел в кресло. Даша продолжила стоять. Она собиралась с мыслями и не знала, с чего начать.

Да, это была ее тайна. И она жила с ней все эти годы. Но так тяжело было, просто невыносимо.

А сегодня, когда она увидела Ваньку, сердце сжалось, словно цепями обмотанное. Надо ей выговориться. — Откуда вы знаете мою жену? — повторил вопрос Егор.

— Мы с ней лежали вместе в роддоме, — побелев произнесла Даша. — И вы что, забрали нашего второго ребенка? Егор сам не верил в то, что говорил, но другого объяснения всему происходящему у него не было. — Я никого не забирала, — почти прошептала женщина.

— Я отдала своего второго сына вашей жене. У Тани тогда мертвый ребенок родился. — Как?! — скричал Егор.

— Этого не может быть! Ванька — мой сын! Я вам не верю! — Ну, это так. Я расскажу вам свою историю, а вы сами решайте, правда это или нет. И Дарья поведала Егору, без подробностей, конечно, но на самом деле история была длинная и печальная.

Даша выросла в детском доме. С детства она была очень артистичной девочкой, поэтому после школы вопрос, куда пойти учиться, был не проблемой. Даша поступила в колледж искусств.

Как сироте ей дали комнату в общежитии, училась она легко. После получения диплома устроилась в Дом культуры в городе. И там ее приметил один из богачей.

Он был спонсором различных мероприятий. Игорю было уже за пятьдесят, а Даше совсем девочка, двадцать два года ей. Но мужчина никак не мог уняться, проходу девчонке не давал, то цветы ей присылал на работу, то у Дома культуры вечерами встречал, подвезти до дома предлагал.

Даше такое назойливое внимание было ни к чему. Она как могла отказывалась от настойчивых ухаживаний своего ухажера, а того это все только еще больше раззадоривало. И вновь и вновь присылал букеты, конфеты, зазывал в ресторан.

— Не понимаю тебя, Дашка, — говорила ей подруга Людмила, которая в этом же ДК работала оформителем. — Такой мужик за тобой бегает, а ты нос воротишь. Вот если бы у меня что-то подобное было, то я бы не раздумывая кинулась в его объятия.

— Люда, у него жена есть и дети уже взрослые, дочка моя ровесница, я узнавала, — отвечала ей Даша. — Так значит, ты все-таки им интересуешься? — подмигивала Людмила. — Интернет в помощь, там все про этого банкира Игоря Даниловича есть.

У жены сеть салонов красоты, сын — школьник, дочке 23 года, работает в его банке. — Да что тебе его семья, пусть живут, как и прежде, а ты тоже в шоколаде будешь. С ними там может и купит тебе квартиру, съедешь со своего клоповника, золотом, бриллиантами обсыплет.

Дашка, соглашайся. Он старый и противный. — Да какой он старый, только пятьдесят.

Но Даша и слушать не хотела подругу. А однажды Даша возвращалась поздно вечером с мероприятия домой. Неожиданно рядом с тротуаром остановилась машина, и два крепких парня затолкали ее в салон.

Ее привезли в какой-то шикарный загородный дом, и там ее ждал Игорь Данилович. Стол был накрыт, вино, шампанское, сам хозяин был в одном халате. — Садись, Дашенька, — банкир указал ей на кресло, а потом налил вина.

— Вот ты у меня, как не сопротивлялась. Ты пойми, мне нельзя отказывать. Я всегда добиваюсь того, чего хочу.

— Я заявлю на вас в полицию, — дрожащим голосом ответила Даша. — Вас посадят. — Меня? За что? Игорь Данилович засмеялся во все горло.

— За то, что я помогаю бедным дурочкам в этой жизни. — Даша, ты правда дурочка. Я ведь тебя озолочу.

— А полиция? — Так ты не переживай. Там у меня все свои. Самый главный начальник у меня в долгах, как в шелках.

Поэтому давай, пей вино, кушай фрукты. Расслабься, у нас с тобой еще целая ночь впереди. Он наслаждался своей властью над Дашей.

Видел страх в ее глазах, и это его забавляло. А потом он просто над ней надругался. Утром посадил в ту же машину с теми же бравыми парнями.

Сунул ей в карман несколько тысяч. Сказал, что вечером позвонит. — И не вздумай не брать трубку.

— Прошепел он ей на ухо. — Ты теперь моя. Захочу королева и сделаю, а захочу — уничтожу.

Даша плакала всю дорогу. — Даша, не глупи только. — Сказал один ей, когда подъехали к дому.

— Нельзя идти против Игоря Даниловича. Делай, как он говорит. И Даша была раздавлена.

Морально и физически было так тяжело. Хотелось спрятаться, скрыться, чтобы никто ее не нашел. Но вечером в ее комнату постучали.

На пороге стоял Игорь Данилович. Его сытая, довольная рожа так и лоснилась. Он улыбался.

Жирный боров. С ненавистью тогда подумала Даша. Хотела закрыть двери перед его носом, но не успела.

Он поставил ногу в проем. — Быстро собирайся, мы едем ко мне. — Сказал он и подмигнул.

— На дачу. Как было противно бедной девушке. Но этот Игорь действовал на нее как ловкий гипнотизер….

Она чувствовала себя как кролик перед огромным удавом. И Даша с ним поехала. Потом они встречались еще несколько раз.

Банкир ликовал. Он добился того, чего хотел. А Даша чувствовала себя такой несчастной.

А еще она казалась себе грязной. Как будто ею пол помыли. Игорь Данилович был щедрым.

Дарил драгоценности, цветы. Людка, которая видела у Даши то новые сережки, то колечко, только завистливо вздыхала. Вот повезло подруге.

А потом все кончилось. В один день. Просто на даче, куда Игорь возил Дашу, заявилась его жена во время их свидания.

Она не стала кричать, устраивать скандалы. Просто усмехнулась. Мол, опять ты, муженек, за старое.

Игорь схватил Дашу и буквально выкинул ее на улицу. А потом упал жене в ноги. Слишком многим он был ей обязан.

Весь свой бизнес он построил благодаря ее отцу. Конечно, она его простила. Не первый раз же.

А Даша, она, если честно, была даже рада, что так получилось. Теперь Игорь не будет к ней приставать. И действительно, он наигрался.

Больше не звонил, не приезжал. Из всех только Людмила была огорчена. Вот старый козел бросил подругу.

А Даша, она наконец вздохнула полной грудью. Это было избавление. Сережки и кольцо, подаренные Игорем, она вначале выкинуть хотела, Людмила переубедила.

Сдай в ломбард, — посоветовала подруга. Деньги не лишние. Так Даша и сделала.

И зря. Через неделю к ней заявился Игорь и потребовала вернуть все украшения. А когда узнала, что Даша их продала за бесценок, пришел в ярость.

«Ты мне заплатишь за них!» — кричал он. «Комнату свою продашь в общежитии и все отдашь!» Даша его послала. Наконец она смогла быть с ним смелой.

Сама не поняла, почему. Наверное, повзрослела. Только рано она ликовала, чувствуя себя свободной.

Очень скоро Даша почувствовала себя неважно, очень тошнила ее, особенно по утрам. «Подруга, а ты не того?» — спросила ее Людмила. Даша и сама понимала, что, скорее всего, именно того.

Врач в женской консультации все подтвердила. «У вас седьмая неделя», — сказала она. Это был удар.

Шок. Полное непонимание, что делать. Людмила дала адрес клиники, где в два счета можно было решить эту проблему.

И Даша поехала, потому как тоже понимала, что в данной ситуации это самый верный вариант. В клинике Даше дали направление на прерывание. Его должны были сделать через два дня.

Но так случилось, что к вечеру у Даши поднялась температура, дико заболел живот, ее на скорой увезли в больницу. Оказалось воспаление аппендицита. Даше сделали операцию.

Потом восстановительный период. В общем, когда Даша опомнилась, делать прерывание было поздно. Только рожать.

А зачем? Кому нужен был этот ребенок? И тогда Даша, осмелев, пошла к Игорю и все ему рассказала. «Беременна», — он усмехнулся ей в лицо. «Ты взрослая девочка и сама решай свои проблемы.

А мне уже неинтересно?» «Но это твой ребенок. А почему я должен тебе верить? Ты кто такая, шавка подзаборная? Не смей лезть к уважаемым людям со своим ублюдком!» И ушел. А Даша стояла в ужасе, понимая, что никто ей ничем не поможет в этой жизни.

Да, ей придется самой решать свои проблемы. А через неделю к ней в комнату пришла жена Игоря. «Слышала от мужа, что ты тут рожать от него собралась?» С усмешкой спросила она.

«Зря. Ты же должна понимать, что этого ребенка Игорь никогда не признает. А я ничего и не прошу.

Ни у него, ни у вас». Скинув голову, ответила Даша. «Это ты сейчас такая смелая и гордая.

А родиться твой щенок по-другому запоешь». Процедила сквозь зубы гостья. «Значит так, убирайся из этого города, чтобы духу твоего здесь не было через три дня.

Поняла?» «А то что?» Даша спокойно смотрела на эту даму в дорогих одеждах и нисколько ее не боялась. «А то пожалеешь, что на свет родилась!» Прошипела ей эта тетка. И она ушла, хлопнув дверью.

Но Даша всерьез не восприняла ее угрозу, жила себе спокойно дальше. А однажды ночью к ней в комнату ворвались трое парней в масках, стащили ее с кровати, достали какие-то бумаги из папки, которую принесли с собой и заставили Дашу там расписаться. Она так и не поняла, в чем она расписалась.

А утром пришли новые хозяева ее комнаты и предъявили документы по купле-продаже. Напрасно Даша уверяла, что она подписала все под давлением и никаких денег не получала. Полиции ее даже слушать не стали.

Оказалась Даша на улице. Одна, беременная, без денег. Где жить? На работе? И тут помогла Люда.

Она снимала небольшую студию, приютила подругу. А что дальше делать? А впереди была новая, ошеломляющая новость. У вас будет двойня, сказал доктор на очередном приеме.

Двойня? В слезах вскричала Даша. Как? Зачем? Я не смогу? Сможете, милочка, улыбнулся врач. Тем более вам не стоит так волноваться, вам даже самой рожать не придется, учитывая предыдущую недавнюю операцию.

Вам показано кесарево сечение. Проснетесь, а у вас уже две ляльки. Даша шла из больницы, не разбирая дороги.

Как так она могла вляпаться? Забеременела от подонка, да еще и двойней? Так, подруга, не дрейфь, успокоила ее Людмила, когда все узнала. Прорвемся! Легко тебе говорить. Вот что мне теперь делать? Где жить с двумя детьми, на что их растить? Я же могу вечно тебя стеснять.

А ты их в роддоме оставь, посоветовала Люда. Ты серьезно? Даша даже рот открыла, услышав такое предложение. Нет, ну а что делать? Ты сама подумай, нужны они тебе, нет? Были бы хотя бы от любимого или от порядочного человека, а то от последнего гада.

Но это же мои дети. Люда, я сама выросла в детском доме и не хочу такой судьбы своим детям. И что, плохо тебе там было? На всем готовом? Еще и жилье дали.

Которое я потеряла, задумчиво добавила Даша. Ничего страшного. Вот родишь этих детей, оставишь в роддоме.

Новая жизнь начнется, все наладится, подруга. И забудешь ты это как страшный сон, ободрила ее подруга. И Даша понимала, что Людмила права.

Зачем ей эти дети? Кто их отец? Она каждый раз вздрагивала, вспоминая толстого банкира. Нет, их ничего не должно связывать. И решила Даша оставить детей в роддоме.

Но шло время, рос ее живот, а с ним пробуждалось и материнское чувство молодой женщины. Она нежно гладила живот, улыбалась, когда малыши шевелились внутри. Нет, это было не больно, даже приятно.

Словно бабочки шевелили крыльями. «Два прекрасных мальчика», — сказал на очередном УЗИ доктор. Мальчики.

Два ее сыночка. Никому она их не отдаст. К родам Даша решила, что мир перевернет, но малышей сама на ноги поставит.

Не будут они расти в детском доме. Людмила о своих планах не сказала. Потом.

Все потом. За неделю до планового Кесарева она легла в больницу. С Таней они познакомились еще в палате до родов.

Таня тоже ходила последние дни. Волновалась очень. «Это мой четвертый ребенок», — как-то призналась Таня Дарьи.

«У тебя такая большая семья», — удивилась Даша. К сожалению, нет. С горечью сказала новая знакомая.

И рассказала Тане свою историю. «В этот раз все будет хорошо», — ободрила ее Даша. Таня только слегка кивнула в ответ.

Боялась что-то сказать, чтобы не сглазить. В один день их увезли. Дашу на операцию, а Таню — со схватками.

Когда все закончилось и Дашу спустили из реанимации в обычную палату, оказалось, что ее соседка Таня. Татьяна лежала, отвернувшись к стене, и тихо плакала. Даша с тревогой посмотрела на нее и все поняла.

«Плохо», — только спросила она. «Хуже некуда», — всхлипнула Таня. «Не выжил мой сыночек, только воздуха глотнул и умер».

«Да как же так! Господи, я же так молила тебя сохранить ему жизнь!» «Танечка, милая, не плач!» Даша, самооморщаясь от боли, повернулась к Тане. «Все еще наладится». «Да ничего не наладится!» — вскричала Таня.

«Это уже четвертый ребенок, которого я оплакиваю, понимаешь, четвертый!» Мне мужу страшно сообщить, маме не знаю как сказать. Они ведь тоже ждут и надеются. А он, маленький мой, уже в морге.

Страшно как! Мне Егора жалко. Он так хочет стать отцом, а ничего не получается. В нем ведь проблема.

Но я никогда не брошу, не предам. Представляешь, опять ему сказать, что ребенок не выжил. Он уже срывался раньше.

Пил, чувствуя свою ущербность. И вот опять. Я сильная, я справлюсь.

Я за Егора боюсь. Даша слушала ее признание, и в ее голове вдруг созрел план. У нее родилось два здоровых малыша.

Она еще их не видела, но врач сказал, что мальчики совершенно здоровы. Но как она с двумя одна, без жилья, без денег? «Таня, я тебе одного своего отдам», — хрипло сказала она. «Возьмешь?» «Ты что такое говоришь?» — ахнула Татьяна.

«Пойми, мне одной с ними тяжело будет. Я и так у подруги на птичьих правах живу. Она мне вообще посоветовала их в детский дом отдать.

А я не могу. Это кровиночки мои. Как я их в приют отдам, как щенков? Вот я и думаю, с одним малышом подруга меня еще примет, а вот с двумя — вряд ли.

И тогда хоть в омут. Я вижу, ты хороший человек, и муж, по твоим рассказам, неплохой у тебя. Моему мальчику с вами хорошо будет.

Ну что, согласна?» «Я не знаю», — растерянно прошептала Таня. И всю ночь они не спали, ворочались. Одна думала о том, сможет ли она принять чужого ребенка, а другая — отдаст ли родную кровиночку, не лопнет ли от боли сердце.

Под утро Таня окликнула Дашу шепотом. «Спишь?» «Нет», — коротко ответила Даша. «Я решила, я возьму твоего мальчика.

Только давай сделаем так, чтобы никто ничего не знал, ни твои знакомые, ни мои родные. Для мужа и мамы я родила здорового ребенка. Да, я согласна.

Только врача надо уговорить, чтобы он поменял документы детей. Это сложно. Но можно?» — ответила Даша.

Она вспомнила, что у нее остался небольшой подарок от Игоря. Колечко с бриллиантом. В ломбард она его не отнесла, а когда Игорь требовал у нее возврата драгоценностей, просто не смогла его найти.

Кольцо под подкладку в сумке закатилось. Потом она его нашла. Теперь оно могло пригодиться.

«Вы представляете, о чем вы меня просите!» — кричал врач на них в кабинете, когда женщины рассказали о своей просьбе. «Ладно, Дарья, молодая, глупая, но вы, Таня, вы ведь тоже медик, понимаете, что такое в принципе невозможно? Я понимаю. Только и вы меня поймите.

Я хочу быть матерью. Я устала оплакивать своих детей. А это шанс».

«Так идите в детский дом, берите там малыша», — качал головой врач. «Нет, не могу». «А я отказываюсь от детей».

Вдруг звонко произнесла Даша. «Дарья, у вас с головой все в порядке? Два прекрасных мальчика, как можно?» Доктор в недоумении уставился на молодую мать. «Я не смогу одна их вырастить, тем более двоих.

Пожалуйста, не дайте мне сделать непоправимое. Я заберу одного ребенка, а второго отдайте Тане. Она хорошая, я это чувствую.

Мой мальчик будет в надежных руках». И она подошла к столу и положила кольцо. Ничего не сказав больше, вышла из кабинета, а следом вышла и Таня.

У обеих на душе было больно и тяжело. Ничего не получилось. А через час распахнулась дверь, и нянечка внесла два свертка.

«Ну что, мамочки, принимаете малышей?» — весело сказала женщина. Она посмотрела на бирку одного, второго и тут же вручила Татьяне и Дарье по младенцу. Женщины недоуменно уставились друг на друга, а потом каждая посмотрела на ребенка.

Через несколько мгновений каждая уже кормила своего малыша. «А он на меня похож», — улыбнулась Даша, рассматривая спящего на руках младенца. И тут же улыбка сползла с ее лица, она посмотрела на ребенка у Татьяны, та поняла этот взгляд и сильнее прижала малыша к себе.

«Ты обещала», — бледнее прошептала она. «Я помню, просто хотелось посмотреть, какой он». «Не надо», — взмолилась Таня.

«Пусть это будет мой сын». «Да, ты права, это твой сын», — прошептала Даша и закрыла глаза. Слезинка скатилась с ее щеки, так она и не увидела своего второго мальчика.

А к вечеру их расселили по разным палатам, врач так решил. И это было правильно. Зачем заставлять страдать несчастных женщин еще больше? Он и так, чем мог, помог им.

Когда Таню выписывали с малышом, Даша еще оставалась в больнице. Она стояла у окна и видела, как Таня шла с ее вторым сыном к машине. Рядом был высокий мужчина, он радостно улыбался, что-то говорил Тане.

Потом они сели в старенькую девятку и уехали. Куда? Даша не знала. Таня не говорила, откуда она приехала, только упоминала, что живет где-то в области, и все.

Но Даше и не надо было знать. Она так решила. Ее второй мальчик будет счастлив в другой семье, а она вырастет этого малыша.

Неслышно к ней подошел доктор, он тоже смотрел, как уезжает Таня. — Не жалеешь? — тихо спросил он Дашу. Молодая мать вздрогнула от неожиданности…

— Нет. — покачала она головой. — Таня будет хорошей мамой.

— Надеюсь, девчонки, мы с вами сделали правильно. Вздохнул доктор, а потом достал из кармана халата то самое колечко. — Возьми, оно тебе нужнее.

И ушел из палаты. А Даша смотрела ему с благодарностью вслед. Какой хороший доктор.

Людмила забирала Дашу с малышом из больницы. Конечно, подруга была немного ошарашена, когда узнала, что Даша решила оставить себе ребенка. Но, если честно, в глубине души она одобряла ее поступок.

За это время Людмила сама много думала над этой ситуацией. Даже представляла себя на месте Даши и понимала, что отдать своего ребенка не так уж и просто. — Хорошо хоть один.

— только думала про себя Людмила. Она даже утешала подругу и удивлялась, как та спокойно реагирует на смерть второго малыша. Людмила решила, что Даша даже рада.

Да, в ее ситуации это был лучший вариант. Павлик подрастал. Он был спокойный и ласковый малыш.

Здоровенький. И это очень радовало. К своему удивлению Даша поняла, что совсем не воспринимает своего сына как ребенка Игоря.

Это только ее малыш. И она все делала для того, чтобы мальчик ни в чем не нуждался. Когда ему было полгода, она начала работать.

Вела праздники, корпоративы. В это время с Павликом Людмила сидела. Подруга оказалась хорошей няней.

Но у нее тоже была своя жизнь. Нет, она ни разу не упрекнула Дашу, что та стесняет ее. Но молодая мама сама понимала, что надо решать свои жилищные вопросы.

В год она отдала Павлика на пятидневку и начала работать в два, а то и три раза больше. Брала много заказов, иногда приходила в квартиру Люды и падала от усталости. Но надо было работать, чтобы Павлик ни в чем не нуждался.

А потом Даша поняла, что в таком ритме ее малыш растет брошенным и несчастным. Вот кому он там нужен в садике на пятидневке, а выходные, когда она его забирает. Ведь опять приходится отлучаться, то на свадьбы, то на дни рождения.

Но по-другому никак. Ведь в доме культуры, где Даша раньше работала, ее уволили, как потом ей шепнули по звонку какого-то влиятельного человека. Кого? Даша и спрашивать не стала.

Знала, что это или Игорь, или его жена. Так она жила, в бешенном ритме, с постоянным чувством вины перед сыном. Но однажды все изменилось.

У Людмилы в далеком от областного центра райцентре заболела тетка. «Вредная она, старая», — рассказывала Людмила. «Но моя мама ей обязана, сестра ей как-никак родная.

Раньше денег маме занимала часто, и вот сейчас еле по дому ходит. Ни детей, ни мужа, даже кота нет. Я же говорю, злая как черт.

Так вот, попросила маму, чтобы та за ней присматривала. А как мама может? Они давно оттуда уехали, в соседний район. К ней переехать ни мама, ни отец не хотят.

Работника от соцзащиты тетка гонит. Мать мне звонит, плачет, не знает, что делать. И к ним тетя Клава переезжать тоже не хочет.

Я вот что подумала. А что, если ты туда поедешь? Там и садик есть, и клуб новый. Тетка хоть и вредная, но не баба яга.

Примет вас, куда ей деваться. Вам будет с Павликом, где жить. И работу найдешь.

И, главное, за теткой присмотришь. Не пустит она нас. Засомневалась Даша.

Мы ведь ей чужие. А это моя проблема. Уговорю ее.

Иначе скажу, что в дом милосердия сдам. Подмигнула Людмила. Мне главное, чтобы ты была согласна.

Наверное, да. Согласна. Пожала плечами Даши.

Вариантов у меня немного. А тут я так устала. И Павлик постоянно плачет в садике.

Трудно ведь пять дней без мамы. Вот именно. В общем, договорились.

Звоню тетке. Обрадовалась Людмила. Неизвестно, как там Людмила уговорила свою строптивую тетку, но та тоже дала свое согласие.

Правда, очень возмущалась, что баба с детем будет. Но потом замолчала, услышав, что другой вариант, только приют для стариков. И вот Даша с Павликом ехали в поезде.

Мальчик был счастлив. Неужели он теперь будет видеть маму каждый день, а не только по выходным? Ты правда меня не сдашь на пятидневку? Иногда спохватывался и шептал он Даше в сотый раз. Нет, мой маленький, никогда больше, уверяла его Даша.

Женщина прижимала к себе сына и думала о том, что, несмотря на все сложности, она счастливая. У нее есть малыш, ее смысл жизни, ее радость, ее надежда. И все у них получится.

Думала ли Даша когда-нибудь про своего второго ребенка? Конечно, иногда болью в груди отдавала. Но Даша запретила себе любое воспоминание о тех событиях в роддоме. Никому она ничего не рассказала, даже Людмиле, и никогда не расскажет.

Ее второй сын не выжил тогда, и точка. Они вышли на небольшой станции. После огромного города, казалось, их оглушила тишина.

Поразила картина. Маленькие домики, узкие улицы. Но это было с непривычки.

А так этот райцентр был самым, что ни на есть обычным, таких тысячи по всей стране. Без труда они нашли на нужной улице деревянный дом с резными ставнями и железным забором. Здесь и жила Клавдия.

Она открыла им двери. Женщина лет семидесяти, полная, с недовольным лицом. Даша отметила про себя.

Не такая уж она и беспомощная. Вполне сносно передвигается. Ей бы просто похудеть не мешало.

Но это не ее дело. Спасибо, что согласилась приютить. — Значит, это тебя Людка ко мне прислала? Смирив ее взглядом, сказала Клавдия.

— Ну ладно, живи пока, а там видно будет. Вон ваша комната. Идите, располагайтесь.

Да скажи своему мальчонке, чтобы по хате не бегал, не кричал. В комнате пусть сидит, и все. И это, ты там долго не рассиживайся.

Печку мне топить уже пора, да есть готовить. Давай, пошевеливайся. Сказав все это командным тоном, Клавдия отправилась в гостиную, где включила на полную мощность телевизор.

Павлику с дороги хотелось поспать, но разве тут уснешь? Ладно, сыночек, ты потерпи. Вот в садик пойдешь, там будет хорошо высыпаться, — прошептала Даша. — Мама, ты же обещала.

Павлик со слезами отпрянул от матери. — Ты же сказала, что не отдашь меня на пятидневку. — А это не пятидневка, — заверила Даша.

Каждый вечер я буду забирать тебя домой. Вот сюда. Здесь наш дом теперь.

— Правда? Ты обещаешь? — Ребенок недоверчиво смотрел на маму. — Обещаю, — улыбнулась Даша. — Надо только найти еще этот садик.

А сейчас ты потише себя веди, бабушку не беспокой. Мальчик кивнул в ответ. Комнатка оказалась тесной, с одной кроватью, скрипучим шифонером и трехногим столом.

Маленькая кошка в старой деревянной раме. Но и это было счастье. У них был свой уголок.

Даша быстро разложила вещи и пошла хозяйничать. И все бы хорошо, только печку она топить не умела. Ох, и выслушала она тогда от Клавдии.

И неумеха, и безрука, и зачем она вообще Людку послушала. Даша все молча выслушала, посмотрела, как Клавдия орудует в печке, и все поняла с первого раза. А потом сварила борщ.

Вкусный очень. Клавдия съела две порции. Павлик тоже с дороги хорошо покушал.

А вот сама Даша так устала, что только поклевала, как птичка. Ты, ладно, нормально ешь, произнесла Клавдия. А вот твой пацаненок жрет, как конь.

Объест меня совсем. Что вы, обиделась Даша. Он же совсем маленький.

Просто проголодался с дороги. Да вы не переживайте. Я продуктов на свои деньги куплю.

Работать пойду. Павлик в сад. Не будем вам надоедать.

Не поняла. Растерялась Клавдия. Как это работать? А за мной смотреть? Я буду все успевать.

Утром все дела сделаю, кушать сварю и вечером приду. Люда же так вам говорила? Говорила, сварливо ответила Клавдия. Вот дернул меня черт взять чужих людей в дом.

Вот Людка зараза. И что-то еще бурча она пошла к себе в комнату. Мамочка, я ее боюсь, прошептал Павлик.

Не бойся, маленький. Бабушка хорошая. Просто ворчит немного, улыбнулась Даша.

Хотя на душе у нее тоже было тревожно. Уж очень негостеприимная эта Клавдия. На следующий день она сходила в местный дом культуры, потом в садик.

В ДК ей предложили только место уборщицы и то, потому что за эти копейки никто не шел. Там ведь еще вечерами, когда дискотека, надо было в гардеробе работать забесплатно. А вот Павлика в садик пообещали взять сразу.

Только прописка нужна была местная. А где ее взять? В какой-то замкнутый круг. Решила Даша пока сына с собой на работу брать.

Будет работать уборщицей. Что уж поделать. Конечно, не об этом она мечтала, но как получилось.

Началась у Даши новая жизнь. Вставала она в пять часов утра, готовила завтрак хозяйке, потом печку топила, затем бежала в клуб. Пока сын спал, убирала там.

К обеду приходила, Павлик в комнате сидел, рисовал или с машинками играл. Только тихо. Даша его научила, чтобы не беспокоил бабушку.

До вечера женщина по дому хозяйничала, а потом опять шла на работу, прихватив с собой Павлика. Возвращались они часто за полночь, когда клуб закрывался после всяких мероприятий и дискотек. Заведущая клубом, Алла Григорьевна, закрывала глаза на то, что новенькая уборщица часто берет с собой сына.

Видела, что девушка старается изо всех сил, при том ведь она с образованием, своя, коллега. «Даша, ты потерпи», говорила Алла. «Как только где место появится, я тебя пристрою и место в садике тебе выбью.

Месяц-другой. Подожди». Даша благодарно ей улыбалась.

Так она и жила. В ноябре стало тяжело Павлика с собой на работу таскать по вечерам. Холодно ведь по улице идти.

Решилась с хозяйкой поговорить. «Он вам мешать не будет», уверяла она Клавдию. «В комнате будет сидеть и всю».

«Ладно, пусть остается», с милостью велась старуха. Ее-то все устраивало. В доме тепло, чисто, всегда вкусно и много приготовлено.

А пацан приструнит его, если что. Стала Даша оставлять мальчика с Клавдией. Вначале ничего не замечала, а потом поняла, что мальчик ее какой-то пугливый стал.

А как-то синяки увидела на руке. Оказалось, что старуха за каждый лишний шаг его наказывает. То за ухо дернет, то шлепнет.

Один раз Павлик забылся, заигрался и зашел в ее комнату. На кровать залез. Так старуха так его щипнула за руку и еще несколько раз щипала.

За мелкие, как ей казалось, правильности. Это сын Даши потом рассказал, когда она синяки увидела. «Почему же ты молчал?» Чуть не плача спрашивала Даша.

«Я боялся тебя огорчить», неподетски серьезно отвечал Павлик. «Тебе ведь и так тяжело». Даша тогда с Клавдией сильно поругалась, а у старухи один ответ.

«Не нравится? Уходите». И тут вроде бы Даше повезло. В одном из сел как раз перед Новым Годом освободилось место художественного руководителя.

Правда, жить придется при клубе. «Поедешь?» спросила Алла. «Поеду», решительно ответила Даша.

В тот же день позвонила Людмиле, объяснила ситуацию с теткой, извинилась. «Подруга, не извиняйся», вздохнула Людмила. «Это я еще должна у тебя просить прощения за такую тетку.

Но пусть теперь живет, как хочет. Мне кажется, она больше придуривается, чем болеет», высказалась Даша. «Тогда тем более одна проживет», усмехнулась Людмила.

На следующий день Даша с Пашей уехали в село. Ох, и ругалась им вслед Клавдия, неблагодарная эта Дашка. Жила у нее, как сыр в масле.

Но больше Клавдия, конечно, жалела о бесплатной помощи со стороны Даши. А еще ведь квартирантка ей платила за постой. Деревня Даши понравилась.

Улицы ровные, много новых домов, и люди приветливые. Директор клуба ей свою старую мебель в комнату притащила, лично сбегала в садик и договорилась, чтобы сына новой сотрудницы взяли туда. «Пусть уже на елку идет завтра», сообщила Лариса, заведующая клубом, и задержала взгляд на Павлике, который сидел на стуле и с любопытством разглядывал их новое с мамой жилище.

«Какой у тебя симпатичный парнишка! На тебя похож!» «Да», улыбнулась Даша. «Есть сходство». «Кого-то он мне еще напоминает», задумалась Лариса.

«А, ладно, все дети чем-то похожи друг на друга». «Это точно», засмеялась Даша. «Спасибо тебе, Лариса».

«За что?» «За все. За приют, за помощь. А обращайся».

Подмигнула Лариса и убежала по своим делам. И вот на следующий день Даша пошла на елку в садик с сыном. И там случилась эта неожиданная встреча.

Конечно, она не рассказала Егору свою жизнь в подробностях, просто сказала, что осталась почти на улице без денег, беременная двойней, как познакомилась с Таней и решилась на такой шаг. Рассказала еще, как хотела наладить свою жизнь на новом месте. «Мы уедем с Павликом», говорила она, вытирая слезы.

«Я не нарушу вашу жизнь. Сейчас на автобус соберемся и уедем». «Куда?» «А хоть куда? Я же понимаю, что мы тут лишние.

Теперь разговоры пойдут. Люди же увидели, как мальчики похожи». «Я думаю, разговоры уже идут», — невесело усмехнулся Егор.

Он задумался. Ванька ему не родной. Егор не мог в это до сих пор поверить.

Но он вспоминал, как встречал Таню из роддома, какая она тогда была потерянная и расстроенная. Так смотрела на него, как будто хотела что-то сказать, но не сказала. И перед смертью.

Она ведь явно хотела признаться. Не решилась или не успела. Да Таня ему соврала.

Эта мысль обжигала его. Хотя больнее было от того, что Ванька не его сын. Егор сидел, опустив голову.

Даша так и стояла напротив. Она прижалась спиной к стене и плакала, вспомнив еще раз события своей жизни. Да, все нескладно у нее получилось.

Была очень жаль Павлика. Куда им сейчас податься накануне нового года? В город? Людмила их примет, но у нее своя жизнь. И вроде мужчина у нее появился.

Клавдии? Павлик и так натерпелся от этой злобной старухи. Но больше некуда. Придется к Клавдии возвращаться.

Хоть бы приняла. В зал заглянул Павлик. Он с удивлением посмотрел на плачущую маму, на грустного дядю.

«Мама, я кушать хочу!» жалобно сказал он. «Ах, да, сыночек!» стрепенулась Даша. «Сейчас я в магазин схожу, куплю колбаски и с яичками по-быстрому пожарим, а то ведь у нас скоро автобус».

Она сорвалась было с места, но Егор ее остановил. «Магазин уже не работает», сказал мужчина. Егор встал и подошел к Даше, посмотрел ей в глаза.

«Но куда вы собрались ехать? Это ведь похоже на бегство». «Это и есть бегство», прошептала Даша. «Но иначе никак».

«А собирайтесь к нам», вдруг предложил Егор. «Ольга Васильевна сегодня борщ собиралась варить». «К вам?» растерялась Даша…

«Но как же?» Егор взял Дашу за руку и еще раз посмотрел ей в глаза. «Неужели ты не хочешь его увидеть? Пообщаться с ним?» Даша опустила голову. Она понимала, о ком говорит Егор.

Ей очень хотелось увидеть своего Ванечку. Посмотреть, как он живет. Обнять его хотелось.

Но разве можно? Однажды она сделала свой выбор. «Очень хочу», прошептала она. «Тогда пошли».

Немного резко произнес Егор. «Хватит думать. У тебя сын голодный».

Как-то незаметно он перешел на «ты». Они шли по селу, не замечая, как все кумушки глядят им в свет. Кто из окна, кто со двора.

Но Егору совершенно до этого не было дела. В голове была одна мысль. А правильно ли он делает, что позволяет Даше увидеться с Ванькой? И все-таки Ванька его сын.

Хоть и неродной по крови, но Егор его растит и никому не отдаст. Не пожалеет ли он о таком порыве? А еще ведь Ольга Васильевна, которая пока ничего не знает. В прихожей их встретила Ольга Васильевна.

Она непонимающе уставилась на гостей, на Егора. Даша стояла нерешительно у порога, прижимая к себе Павлика. Мальчик с любопытством рассматривал новый дом, эту милую старушку.

Она явно не походила на злую бабу Клаву. — Егор, объясни, — растерянно произнесла Ольга Васильевна. — Что это у нас за гости? — это Дарья и ее сын Паша.

Представил их Егор. — Ольга Васильевна, мальчик проголодался, его бы покормить надо. И Даша, наверное, голодная.

— Нет-нет, я на диете, — замотала головой женщина. Егор только рукой махнул, не принимая никаких отговорок. — Мама, покормите их, — мягко попросил он.

Ольга Васильевна удивилась в очередной раз. Егор очень хорошо к ней относился, но за все годы все равно не называл ее мамой. А тут вдруг вырвалось у него.

Что же случилось такое? — Так, друзья, руки мыть и за стол! — скомандовала женщина и отправилась на кухню. Вскоре к нему присоединился Иванин. Увидев Павлика, он радостно улыбнулся.

— Привет! Ты к нам в гости пришел? Павлик только кивнул и в ответ оробел немного. — Ванечка, давай тоже за стол! — позвала внука Ольга Васильевна. Мальчишки с аппетитом поели, а потом убежали к Ване в комнату.

Там мальчишки занялись тем самым огромным медведем. Ворочали его, пытались забраться по нему, хохотали. Они как-то сразу подружились.

Взрослые, сидя на кухне, слушали возню ребят, и каждый не мог решиться первым начать разговор. — Егор, я слушаю! — наконец произнесла Ольга Васильевна. — Я не знаю, как и сказать.

Покачал головой Егор. — Да говори уже! — чуть не закричала Ольга Васильевна. — Я ничего не понимаю.

— Паша — точная копия Вани. — Неужели Таня оставила одного ребенка в роддоме? — Нет. Я не могу в это поверить.

— Все не так. — решилась ответить Даша. — Ваню родила я. И Павлика тоже.

Они близнецы. Услышав это, Ольга Васильевна побледнела и схватилась за сердце. Новость была шокирующей.

Значит, ее дочь всех обвела? А Даша говорила и говорила. Таня хотела как лучше. Объясняла Даша.

— Поймите, она тогда в роддоме не про себя думала. Ей было страшно представить, как отреагируете вы, Ольга Васильевна. Очень за Егора переживала.

Не могла она вам сказать, что в очередной раз потеряла ребенка. А тут я. У меня здоровая двойня. И вроде бы радоваться надо.

А я не могу. Мне идти с мальчиками некуда. Растить их не на что.

И в приют я их отдать не могу. Сама там выросла. Знаю, что не сахар.

Это я все придумала и предложила Тане. Потом я же с врачом разговаривала. И видит Бог, я никогда бы не появилась в вашей жизни.

Но так сложились обстоятельства. Какими-то неведомыми путями я оказалась в вашем селе. — Врешь, — вскричала Ольга Васильевна.

— Ты хочешь отобрать нашего мальчика? — Не отдам. — Вы ошибаетесь. Меньше всего я хочу забрать у вас Ванечку.

Сейчас я вижу, как ему хорошо у вас. А вот Павлик… Ничего не могу ему дать. Я так толком ничего в своей жизни не устроила.

И от этого очень больно. Но я справлюсь. Я смогу.

Я не хотела ничего вам говорить. Но Егор настоял. Даша замолчала, а потом умоляюще произнесла.

— Вы только разрешите мне обнять Ванечку, и мы уйдем с Павликом. Ольга Васильевна ничего не ответила. Она отвернулась к окну и думала.

Молчал и Егор. — Таня, почему же ты ничего не сказала тогда? Жалела нас. Такие мысли были и у Егора, и у Ольги Васильевны, и оба не знали, как поступить дальше.

А Даша вслушивалась, как там мальчишки в комнате играют. Весело у них. — Можно я пройду к ним? — тихо спросила она.

Егор было кивнул в ответ, но тут взвелась Ольга Васильевна. — Нет. Убирайся! — сказала она.

Закричала женщина. — Я не отдам тебе своего внука, что бы ты сейчас ни говорила. Как бы ни жалилась, ты бросила его.

Уходи из нашего дома! Даша ничего не ответила, только больше вжала плечи. От этого совсем стала маленькой, как ребенок. Она пошла к двери, оглянулась.

— Павлик, можете позвать? — робко спросила она у Егора. Тот пошел в комнату, да так и замер на пороге. Мальчишки стояли у зеркала и рассматривали свое изображение.

— Паша, у тебя такие же глаза, как у меня! — задумчиво говорил Ваня. — Ага! — соглашался Павлик. — И волосы одинаковые, только у меня длиннее.

— Ваня, а может быть мы братья? Взрослые молчали, поэтому разговор ребят отчетливо слышали все. — Нет, так не бывает! — рассуждал Ваня. — У братьев мама ведь одна, а у нас разные.

— Паша, ты счастливый, у тебя мама живая, а моя на небе, мне бабушка так сказала. — Зато у тебя папа есть, и дом вон какой! — вздохнул Павлик. — Слушай, а ты приходи ко мне в гости, почаще будем играть.

— Хорошо! — обрадовался Паша, потом вспомнил. — Только мы уезжаем, мама сказала. — А я так не хочу! — Даша больше не могла это слушать.

— Паша, пойдем, нам пора! — крикнула она от входной двери. Павлик послушно выбежал, оделся. Ваня вышел его провожать, они даже обнялись на прощание.

— Но ты ко мне еще обязательно приходи! — сказал Ваня. Павлик грустно улыбнулся, все ведь зависело не от него, и малыш это понимал. Паша вообще был взрослым, не по годам.

Во дворе Дашу догнал Егор. — Даша, ты не обижайся на Ольгу Васильевну, пойми, нам тоже очень тяжело сейчас все понять и принять, а ей вдвойне. Получается, она дочку похоронила, а Ваня — никто ей, что ли.

Она растеряна. — Я понимаю, — кивнула Даша. — Простите меня, мы пойдем.

Автобус уже уехал, завтра еще будет, не волнуйтесь, мы уедем. И она, крепко взяв сына за руку, пошла прочь со двора. Даша шла по улице, а слезы лились ручьем из глаз.

Кто же виноват, что так все вышло? Она, и только она. Второй сыночек был рядом, а ей не дали даже его коснуться. Да, сама во всем виновата.

— И чего ты слезы льешь? — прошептала она сама себе. — Что ты дашь ему? Ты же одного еле тянешь. Павлик удивленно смотрел на маму и не понимал, чего она плачет, сама собой разговаривает.

Он только сообразил, что мама очень расстроена, а потому крепко взял ее за руку. — Мамочка, — прошептал мальчик, когда они уже вернулись в свою коморку в клубе, — я тебя люблю очень-очень. — И я тебя, родной мой.

Вытирая глаза, сказала Даша, — все у нас будет хорошо, вот увидишь. А в доме Егора в ту ночь долго горел свет. Егор и Ольга Васильевна сидели на кухне.

Они уже тысячу раз проговорили обо всем. Сейчас сидели и молчали. И каждый из них не знал, как поступить в дальнейшем.

Вот Таня оставила им задачу. Ванька сопел в своей комнате, в гостиной мигала гирлянда на елке. Через день будет Новый год.

Только не радостно совсем. Ольга Васильевна ушла к себе и забылась тяжелым сном. Егор вышел на улицу.

Была морозная ночь. Капельки звезд мигали на темном небосводе, как будто пытались что-то подсказать Егору. Он вдыхал сочный свежий воздух, но никак не мог надышаться.

Что-то давило в груди. Обида, боль, непонимание, растерянность. Как так? Он вроде бы отец и вовсе не отец своему Ваньке.

А совсем рядом такой же мальчишка, тоже как Ванька. Егор вдруг понял, что он уже беспокоится за этого второго как за сына. Как он там уснул, в той клубной коморке? Там же холодно, и мыши, наверное, могут бегать.

Но с тем вторым мальчиком другая женщина, чужая ему, Егору. А Ваньке она родная. Где-то вдали ухнула сова, залаяла собака.

Егор потер виски и потянулся к пачке. Пустая. Он и сам не заметил, как выкурил все до последней.

Голова тяжелая и пустая какая-то. Мужчина тяжело вздохнул и пошел в дом. Ничего он так и не придумал.

Как ему дальше жить с этой правдой? А под утро ему приснилась Таня. Она улыбалась ему, нежно гладила по волосам и молчала. Молчала Егор.

Он смотрел на жену и было полное ощущение, что она живая. Таня, как дальше жить? Спросил он ее. Она ничего не ответила.

Опять улыбнулась, потом вдруг стала светлеть, светлеть и стала прозрачной, как дымка. Отдалилась облочком. Просто живи, послышался ее голос уже издали, и будь счастливым.

Егор открыл глаза. Рядом с ним спал Ваня. Видимо, пробрался ночью, а Егора не почувствовал.

Он укрыл сына одеялом, поцеловал. Конечно, он — отец Ваньки, самый настоящий. С этой мыслью он осторожно встал с кровати и пошел на кухню.

Ольга Васильевна пекла блинчики. Глаза у нее были подозрительно красные. Плакали.

Егор внимательно посмотрел на нее. «Всю ночь толком не спала, думала…» — всхлипнула Ольга Васильевна. «Как нам жить дальше?» И я об этом думал.

Признался Егор. «Егорушка, я вот что хочу сказать. Ты Таню не суди, не обижайся на нее.

Она как лучше хотела. Я это знаю. Так вот, мысль одна мне покоя не дает.

Ведь иногда судьба дает нам знак, а мы сразу не понимаем, что от нас требуется. Даша эта, может быть, неспроста тут появилась? Нет, я не о том, что она нас разыскивала, Ваньку хочет забрать. Я поняла, что это не так.

Она тоже бедная, несчастная девочка, которой пришлось самой принимать тяжелые решения. Но вот так сложилось, что она оказалась в нашем селе. Два брата встретились.

Так может быть и хорошо, что они увидели друг друга, пока маленькие. Теперь друг друга знать будут. Я не пойму, к чему вы это?» Удивился Егор.

«А к тому, что родные братья вместе должны расти». Егор так и замер. «Это что она такое говорит? Она хочет сказать, чтобы он своими руками Ваньку Дарье отдал».

Ольга Васильевна все поняла по взгляду Егора и замахала руками. «Нет, нет, что ты! Я Ваньку сама никому не отдам. Но тот, второй мальчик, Паша, он такой же в точности, как мой внук.

Я не смогу спать спокойно, зная, что он где-то скитается». Ольга Васильевна озвучивала мысли Егора. А он только слушал и молчал.

«Мне кажется, Даша неплохая девушка. Егор, а что если ты с ней договоришься? Сойдетесь вы?» «Ольга Васильевна, мне никто, кроме Тани, не нужен. Я только ее любил и люблю».

«Мою дочь не вернуть, а Ваньке мать нужна!» вздохнув, ответила Ольга Васильевна. «Ты подумай». Егор только головой покачал и вышел во двор.

Уже светало. Он открыл калетку и шагнул на улицу. Мимо торопились люди на рейсовый автобус.

Остановка вон, в пятидесяти метрах. Егор разглядел на остановке фигурку женщины с ребенком. Рядом большая сумка.

Это Даша с Павликом. Егор прибавил шагу. Он шел к Дарье, не осознавая до конца, что делает.

Увидев его, Даша отшатнулась. Сонный Павлик сжался к матери. Егор подошел, поздоровался с народом.

Человек десять было на остановке, и все с любопытством смотрели на мужчину. А он молча взял сумку Даши. «Пойдем к нам».

Тихо сказал Егор. «Зачем?» Голос Даши дрогнул. «Жить…

Просто жить. И растить наших сыновей». Отчетливо произнес Егор.

Народ на остановке, услышав это, так и замер. Вот это кино! Но Даши с Егором было не до посторонних. Они стояли и молча смотрели друг на друга.

Сверкнули фары. Подъехал автобус. Народ засуетился, и только эти двое продолжали стоять.

«Мама», послышался голос Павлика, «мы никуда не поедем». И в голосе ребенка было столько надежды. «Вы никуда не поедете», ответил за нее Егор.

Он подхватил мальчика свободной рукой, другой крепко сжал сумку и зашагал к своему двору. Немного помедлив за ним пошла и Даша, а народ из автобуса с интересом наблюдали за ними, обсуждая происходящее и гадая, так чьи же пацаны? Тот Новый год они встречали дружной компанией. Егор, Даша, Ваня, Паша и Ольга Васильевна.

Мальчишки были рады, что теперь живут вместе. Даша смущалась все время. Ей было непривычно в новом доме с Егором, с Ольгой Васильевной.

Кто она тут? Зачем? И только глядя на своих мальчиков, ее лицо озарялось улыбкой. Она по очереди целовала то Ваню, то Пашу и понимала. Вот оно счастье.

Бегают, кричат, смеются. И их двое. Две ее кровиночки.

Ваня на удивление легко и просто нашел язык с Дашей и, улучив минуту, прошептал Ольге Васильевне на ушко. Папушка, а тетя Даша у нас будет жить точно? Ольга Васильевна ответила кивком. А если я ее мамой назову? Моя мама Таня на нее не обидится.

Просто Паша ее зовет мамой. И мне так хочется. Спросил в волнении малыш.

Мама Тани не обидится. Заверила его бабушка. И Ванька сорвался, побежал к Даше и повис у нее на шее.

Мама! крикнул он. Мамочка! Павлик на секунду замер в удивлении. А потом тоже кинулся обнимать Дашу.

А она, обнимая их двоих, смеялась и плакала. А Егор смотрел на них в задумчивости. А ведь, Ольга Васильевна, права, жизнь продолжается.

Может быть, и все сложится у него с Дашей. Через месяц Егор уехал на вахту. С Дашей у них были просто дружеские отношения.

Она ему часто звонила, рассказывала, как поживают мальчики, как она работает в клубе. Ей, кстати, очень понравилась работа в сельском ДК. Народ, который поначалу принял ее настороженно и даже с удивлением, наконец потянулся к ней.

На кружки шли, на репетиции. Ваня и Паша ходили в садик. И никто уже не удивлялся их похожести.

В деревне ведь никакую тайну не удержишь. Все уже знали, какая история случилась. Многое говорили люди, разное, но в итоге все сошлись во мнении.

Все, что не делается, делается к лучшему. Через три месяца Егор вернулся с вахты, да так и остался дома. Ему предложили работу, возить председателя сельсовета.

Он и согласился. Устал он уже от этих вахт. Да и скучал Егор по своим мальчишкам.

Теперь он реально считал, что у него два сына. А как иначе? Они ведь такие похожие. Даже прически у них стали похожие.

Только все равно Егор с Дашей, да и Ольга Васильевна тоже, безошибочно определяли, где Ваня, а где Паша. Ванька был более смелым, даже дерзким немного, а Паша все чаще осторожничал. А в остальном, братьев не отличить.

Но по-прежнему Даша с Егором были только друзьями, хоть и жили в одном доме. С каждым днем они понимали, что их тянет друг другу. Егор останавливала память о Тане, а Даша просто робела, ведь по сути она и не знала настоящей любви.

А однажды в августе на исходе лета они пошли в лес по грибы. Ребятишки бродили по полянке вместе с Ольгой Васильевной. Егор пошел в одну сторону леса, Даша в другую.

Вдруг Егор услышал, как вскрикнула Даша и кинулся к ней на помощь. — Там волк! — закричала Даша, указывая на заросли. — Волк? — удивился Егор.

— Вообще-то не водятся такие звери у нас. — Ну а кто тогда? — Он там, серый такой. И вдруг из кустов выскочил огромный заяц, перепуганный до смерти и рванул на утек.

— Заяц! — засмеялась Даша и покраснела. — А я-то думала! — Эх ты, трусишка! — улыбнулся Егор и неожиданно для себя обнял Дашу, а потом поцеловал. Даша вздрогнула, но не оттолкнула мужчину.

Робко ответила. — Как я благодарен этому заяцу! — прошептал Егор. — За что? — удивилась Даша.

— Если бы не он, я бы еще тысячу лет боялся тебя поцеловать. И они вновь поцеловались. А издали на них смотрели мальчишки и переглядывались.

Мама с папой целуются. Ольга Васильевна тоже смотрела на них и только улыбалась. Наконец-то эти двое будут счастливыми.

И не было у нее никакой обиды на Егора. Он просто обязан прожить эту жизнь счастливо за себя и за ее дочку. А в ноябре Даша с Егором расписались.

Теперь они стали настоящей семьей. А еще через месяц Даша поняла, что в положении. Узнав об этом, Егор так расстроился.

— Дашенька, милая, тебе нельзя рожать этого ребенка! — с горечью говорил он. — Вспомни, что было у нас с Таней! Но Даша упрямо качала головой. — Как судьбе угодно, так и будет.

А она не станет судьей своему неродившемуся ребенку. Беременность протекала легко. И чем ближе роды, тем больше переживал Егор.

Ольга Васильевна, которая так и жила с ними, и для которой Даша стала как дочь, тоже волновалась. Неужели эта девочка повторит судьбу ее дочери? И только Даша была спокойна. Она до последнего месяца работала в клубе, занималась сыновьями, хлопотала по дому, а за две недели до родов Егор увез ее в город, в роддом.

Врачи, зная их непростую ситуацию, настаивали рожать именно в городе. Даша позвонила ранним утром. — У нас родилась дочка! — прошептала она в трубку.

— Дочка? Егор мгновенно проснулся. — Даша, отчего ты шепчешь? — Так спит наша малышка рядом со мной. — Все в порядке? — Все хорошо.

Три триста пятьдесят два сантиметра. Егор не мог поверить в это чудо. Неужели тот самый процент, один, единственный? Потом он забрал Дашу с доченькой из роддома.

Приехали они домой. Их встречали Ольга Васильевна с мальчишками. — А мы решили, как назвать сестренку? — заявил им Ваня с порога.

— И как? — улыбнулась Даша. — Таней! — ответил Паша. И все согласно закивали.

— Конечно, Танечкой. И пусть она будет самой счастливой. Прошло два года.

Танюшка росла крепкой, здоровой девочкой. Даша уже вышла на работу, Паша и Ваня уже учились в школе. Однажды возле их дома остановилась шикарная иномарка.

Из нее вышла молодая женщина. Ольга Васильевна как раз возилась с внучкой во дворе. Увидев незнакомку, пожилая женщина пошла к ней навстречу, взяв Танюшку на руки.

— Простите, а здесь живет Дарья? Мне сказали в магазине, что в этом доме, — произнесла женщина. — А вы ей кто? Ольга Васильевна удивленно рассматривала эту ухоженную, холеную девушку. — Я? — Да никто, пожалуй.

Но мне с ней надо увидеться. Ольга Васильевна хотела послать подальше девицу, но не успела. К дому подошла Даша.

— Вы Дарья? — обрадовалась девушка. — Допустим. А вы кто? — Даша приподняла брови.

Что-то не узнала она эту девицу. — Меня зовут Снежанна, и я дочь Игоря Даниловича. Вам о чем-нибудь говорит это имя? — Нет.

— резко ответила Даша и слегка покраснела. — Вы ошиблись. Уезжайте.

— Нет, ну как же? Это же вы! — воскликнула Снежанна. — Я так долго вас искала. Послушайте, я с добрыми намерениями.

И Снежанна, запинаясь и волнуясь, рассказала, что год назад в аварии погиб ее отец. Как-то в разговоре ее мать упомянула, что отец однажды очень сильно обидел одну девушку. А потом еще и отобрал единственное жилье.

Мама рассказала, что девушка была беременная. Я как только представила, каково ей бедной было, качала головой Снежанна. Без денег, с ребенком.

И мне так стало стыдно за своего отца. Как он мог, не понимаю. И мама, она тоже была неправа.

Прощала отцу все измены, а его любовница Света готова была жить. Я понимаю, другие, но эта девочка была так обижена, и я решила ее найти. Мне немалых трудов это стоило, но у меня хороший детектив.

И вот он нашел вас, Дарья. Я знаю, что вы родили от моего отца. У вас два сына-близнеца.

Получается, мои братья. Я хотела бы вам помочь. Интересно, как? Наконец произнесла Даша.

До этого она молчала и слушала Снежанну. Деньгами, конечно. Улыбнулась Снежанна.

Вы мне скажите, куда перевести, и я все сделаю. Снежанна, мне ничего от вашего семейства не надо. Твердо ответила Дарья.

Уходите, пожалуйста, иначе я вызову полицию. Дарья, зря вы так. Мы же можем хорошо общаться.

Я могу мальчиков к себе брать на выходные. Мы здорово с ними отдохнем. Я их даже могу на море свозить.

Ведь это же здорово. Искренне так считаю. Еще раз повторяю.

Нам ничего от вас не надо. Ну и зря. Но я еще приеду.

Снежанна пожала плечами, села в свою красивую машину и уехала. Дарья и Ольга Васильевна стояли у ворот и смотрели машине вслед. Не пойму, зачем ей это надо, спросила Ольга Васильевна.

Грехи решила замолить своего папочки. Со злостью ответила Даша. Потом немного успокоилась и улыбнулась.

Пусть лучше в церковь идет. И то верно, согласилась Ольга Васильевна. А через месяц стало известно, для чего приезжала эта Снежанна.

По всем телеканалам показали, что дочь известного банкира была задержана в аэропорту с чужим ребенком. Оказалось, что у этой Снежанны был больной ребенок. Ему требовалась срочная пересадка почки.

И донор мог подойти только от ближайшего родственника, тоже ребенка. Вот она и искала. Ее отец был тем еще ловеласом, и Снежанна решила искать среди его прошлых любовниц.

Узнала она и про Дашу. Именно поэтому и приезжала, и мальчиков предлагала на море свозить. Черные мысли ею руководили, а не добрые побуждения.

Когда Даша отказала, она нашла другую женщину, которая тоже родила от Игоря. И к ней Снежанна смогла найти подход. Тоже предложила отвезти ее ребенка на море, за границу.

Женщина и согласилась. Только в последний момент кто-то из доброжелателей позвонил и все рассказал. К счастью, Снежанна не успела вывезти ребенка за рубеж.

Теперь она арестована, а ее ребенку помогли и так. Нашелся донор, и без всего этого. Даша, когда узнала всю эту историю, так испугалась.

Какие же черные люди бывают. «Как страшно за наших мальчиков», сказала она Егору. «Какая судьба их ждет.

В их жилах течет кровь этого Игоря. Не дай Бог, когда-то проявится его характер». «Ну и что?» – покачал головой Егор.

«Какая разница, какая кровь. Они наши дети, мои сыновья. Я их воспитываю, и они будут похожими на меня.

Как я поступаю, так и они будут». «Да, ты прав. Дети берут пример со своих родителей, а ты самый лучший папа для наших сыновей».

«А для дочки?» засмеялся Егор. «И для Танюшки тоже», улыбнулась Даша. Они сидели во дворе.

Рядом на травке резвилась их дочка. Павлик с Ваней впервые сами ремонтировали велосипед. Ольга Васильевна на кухне пекла свои фирменные блинчики.

Аромат стоял божественный. Скоро уже Ольга Васильевна всех позовет к столу. Все были в ожидании.

А по небу плыли облака. И кто-то там сверху незримо был рядом. Он зорко следил, чтобы у этой семьи все было хорошо.

Потому что они многое уже прошли, многое пережили. Теперь они просто обязаны быть счастливыми. Он зорко следил с небес.

Или это была она?