«За речами прийшла?» Чекай тут, зараз винесу». Роздратовано сказала жінка брата, коли Євгенія прийшла в свою квартиру. Знахабнілі родичі ЩЕ не знали з КИМ мають справу…
Женя, видимо, сразу поняла, к чему клонит мать, потому что с готовностью ей ответила. — Мама, ты не беспокойся, я все понимаю. Завтра же я уеду от тебя к себе домой.
— Нет, ты неправильно меня поняла, дочь. — с волнением в голосе продолжила мать. — Скажи мне, пожалуйста, ты можешь разрешить им пожить у тебя в квартире, а ты останешься здесь со мной? — Да у меня же тоже не царские хоромы, — резонно ответила ей дочь.
— Им же в однокомнатной тоже тесно будет четверым-то. — Ничего, уместятся как-нибудь, — успокоила ее мать. Им не привыкать в тесноте да не в обиде.
А ты со мной еще хотя бы немного поживешь, ладно? Я еще не вполне готова жить одна. Тоска мучает, особенно по вечерам. Аж жутко становится и хочется выть.
Евгения согласилась с матерью и действительно разрешила семье брата пожить пару недель у себя в квартире. А сама осталась жить с Людмилой Эдуардовной, стараясь окружить ее заботой и вниманием. Первое время мать была настоящим воплощением нежности и любви.
Но чем дальше Женя жила с матерью, тем сильнее звучали ледяные нотки в ее голосе. Стали проявляться различного рода придирки к мелочам, возникло недовольство. Тогда Женя начала осознавать, что ей действительно пора уезжать домой.
Пару раз она намекнула на это матери, но та и слушать не захотела ничего подобного. И в этот раз это была уже не просьба, а скорее приказ, от которого никак нельзя ни увильнуться, ни отказаться. — А я не понимаю, милая, зачем ты хочешь от меня уехать? Разве мы плохо здесь с тобой живем? — недоумевала мать.
А когда дочь начинала настаивать на своем, Людмила Эдуардовна настоятельно требовала от нее отказаться от этой идеи. — Но на кой ляд молодой девушке нужно жить одной в квартире? Это же не что иное, как эгоизм. У Васеньки жена и двое детей.
Если кто и должен жить отдельно, так это они. — Но это же моя квартира, мама! — не сдавалась Женя. — Я ее купила за собственные деньги.
У меня, между прочим, уже давно своя собственная жизнь. — Но мы все одна большая семья. Разве не так? — Людмила Эдуардовна настаивала на своем.
— У нас же кровь у всех одна. Неужели ты не понимаешь, что на благо семьи иногда нужно спрятать свой эгоизм и поступить максимально рационально? — Что это значит, мама? Мы и так не договаривались. — Но как не договаривались? Мы уже разговаривали на эту тему с Васенькой и Ксенией.
И вместе так решили. Ты пойми, так для всех нас будет лучше. Они у тебя поселятся, а ты у меня.
И все будут счастливы и довольны. Но так же несправедливо мама на эмоциях повысила тон Евгении. — Разговор окончен.
Еще раз тебе говорю, бестолковая, все уже решено. — Или ты хочешь расстроить мамочку? Ты, наверное, хочешь кинуть на произвол свою несчастную мать, злою волею судьбы, овдовевшую так рано? Людмила Эдуардовна пустила слезу, и Женя не стала больше с ней спорить, видя, что это бесполезно. Мать явно не думала о том, что дочери могут быть свои собственные желания или цели…
