Звонок среди ночи не сулит ничего хорошего. Это Галина усвоила, когда ещё муж был жив. Часто по ночам ему звонили и вызывали на работу.
Ночь – прекрасное время для убийства и ограбления. А он работал оперуполномоченным. Погиб, когда сыну было шесть лет.
А сейчас Даниле двадцать восемь. На экране мобильника высветилось имя сына. Сердце тревожно забилось, сон как рукой сняло.
– Да, сынок. Хриплым со сна голосом ответила Галина. – Мам, прости, что разбудил.
Голос Данилы звучал возбужденно. – У Алечки снова приступ? – Беспокойно спросила Галина. – Да, мы в больнице.
Я решил продать квартиру и машину. Других вариантов больше нет. У тебя можно пожить? – Да, конечно.
Только как? Мы в однокомнатной квартире вчетвером. – Постой, не пари горячку, надо всё взвесить. А фонды? – Времени нет.
Вот поэтому и звоню тебе. Приступ такой был, что я думал… Врач сказал, что через неделю будет поздно делать операцию. – Постой, сынок.
У меня другое предложение. Давайте продадим мою квартиру. Она в центре и по стоимости выйдет так, как ваша двухкомнатная, если не дороже.
Торопливо, но сбивчиво озвучила Галина только что пришедшую в голову мысль. В телефоне застыла тишина. – Алло, Дань, ты здесь? – Мам, мы с Настей согласны.
– Ты тогда жить к нам переедешь. Так правда будет лучше. Ты справишься? Только быстро надо продать.
– Я постараюсь, – пообещала Галина. Спать расхотелось. Да и не заснуть.
Единственная внучка страдает. Надо всё обдумать и взвесить. Галина встала, накинула халат и пошла ставить чайник.
После окончания института Даня устроился на хорошую работу. Галина гордилась умным и красивым сыном. А девушек отбоя не было.
– Только не спеши жениться, встань на ноги, – увещевала его Галина. – Ну кто же слушает маму? Данила влюбился, стал рассеянным, задумчивым, вечерами пропадал где-то, а то и ночевать не приходил. – Когда познакомишь меня с девушкой? – однажды спросила Галина.
Через три дня сын привёл дом Настю. Худенькая, под прозрачной бледной кожей маленького личика синеют ниточки вен. Но огромные серые глаза смотрят дерзко.
Галина ахнула, заметив выпирающий живот Насти. Расписались, посидели все вместе дома с тортом и бутылочкой сухого вина. Вот и вся свадьба.
Когда Данила был на работе, Настя из комнаты почти не выходила. Галина как-то попросила её помочь лепить пельмени. Хотела, так сказать, поближе познакомиться и наладить отношения.
Настя зашла на кухню, окинула раскатанное на столе тесто своими огромными глазищами. На кухне вы хозяйка. И ушла в их здание комнату.
Наладить отношения не получалось. Настя заходила на кухню только поесть, даже посуду не мыла. Галина высказала сыну.
– Мам, не приставай к ней. Стесняется, беременная к тому же. Защищал жену Данила.
Галине Настя не нравилось. И саму её не устраивало роль прислуги при сыне и его жене. Нет, ей нетрудно готовить и ходить в магазины, убирать, что делать ещё на пенсии.
Но у сына своя семья. И жена должна быть хозяйкой. А ребёнок появится.
Решила, что жить вместе с молодыми и не вмешиваться в их жизнь у неё не получится. Она разменяла свою трёхкомнатную квартиру, оставшуюся ей от родителей, на две. Сама въехала в однушку.
А в двухкомнатную квартиру в новостройке на окраине поехали сын с женой. Пусть живут, как хотят. Через неделю после переезда Настя родила слабенькую девочку.
А в четыре года у Алечки обнаружили сложный порог сердца. Врачи посоветовали прооперировать её в Израиле. Там быстрее, хоть и дороже.
Обратились в благотворительные фонды. Но Алечке становилось всё хуже. И приступы участились и усилились.
Времени на сбор денег не осталось. Галина еле дождалась утра, чтобы начать действовать. Звонила, назначала встречи с риэлторами.
Всё закрутилось, завертелось в бешеном ритме. Квартиру Галина продала быстро с частью мебели. Остальную раздала и распродала почти даром по друзьям и знакомым.
Через три дня отвезла пухлый пакет денег сыну. Галина не хотела стеснять сына и невестку. Настя у себя в квартире хозяйка.
Терпеливо молчать, зажимать себя Галина не привыкла. Не сможет, не такой у неё характер. Она позвонила своей школьной подруге Ирке и попросилась пожить у неё.
— Галка, я бы рада, ты же знаешь. Но у меня только личная жизнь стала налаживаться. Вадим ко мне жить переехал…
— Виновата, — сказала подруга. — Ладно, не переживай, придумай что-нибудь. — ответила Галина и хотела отключиться.
Как Ира закричала в трубку. — Подожди. — Галка, у меня же дом есть в деревне.
Хотела продать, но руки не дошли. Он, конечно, не бог весь что, но жить можно. Печка там, колонка рядом.
В пятнадцати минутах езды от города на автобусе. Приезжай за ключами. Когда такси остановилось у сломанного забора и почерневшего дома, Галина подумала, что ошиблась адресом.
— Как здесь можно жить? Забор упал, одно окно разбито, дранка на крыше местами отсутствовала, дверь покосилась. Таксист выгрузил из багажника ее чемоданы-сумки и уехал. Галина вздохнула и пошла в дом.
Поставила вещи посреди избы и впервые за последние дни заплакала. — Ну что толку реветь-то? Не захотела с сыном жить, так получи и распишись. Галина осмотрела дом.
Нашла в кладовке чудом уцелевшее от мышиных зубов простенькие бумажные обои. Но сначала надо залатать крышу. В деревне были разные дома, большие и каменные за высокими заборами и подлатанные деревянные.
Большинство хозяев приезжали сюда на лето и по выходным. Но кто-то жил в деревне и круглый год. В маленьком магазинчике, куда Галина пришла за продуктами, спросила у продавщицы, кто бы в деревне мог починить крышу, вставить стекло в окно и вообще.
— Да, Тимофеич, кто же еще? — охотно посоветовала разговорчивая продавщица Люба. — Он тут у нас на все руки мастер. Через три дома от вашего живет.
У него забор зеленый. Да вот же он идет. Люба показала в окно, на идущего мимо высокого мужчину в больших резиновых сапогах, в шляпе, надвинутой на лоб.
Галина схватила сумку и бросилась догонять его. — Тимофеич, подождите! — крикнула она, задыхаясь от бега. Он остановился и обернулся к ней.
Галина думала увидеть старика, но, подойдя ближе, поняла, что он ровесник ее, ну, немножко может быть старше. Тимофеич молча ждал. От его пристального острого взгляда Галина смутилась.
Торопливо и сбивчиво начала объяснять свою просьбу. — Через час зайду, — бросил Тимофеич и пошел дальше. Галина растерянно посмотрела ему в след и поплелась домой.
Тимофеич пришел через два часа. Измерил окно, слазил на чердак, заглянул в сарай и, не говоря ни слова, направился к выходу. — Куда вы? А крыша как же? — испуганно окликнула его Галина.
— За материалом, — бросил Тимофеич, не оглядываясь. — Завтра крышей займусь. Галина поняла, что с угрюмым и неразговорчим мужчиной будет очень трудно.
— Да ладно! Лишь бы дом подлатал. Конец сентября, дожди, ночью заморозки бывают. Утром она проснулась от шума шагов над головой.
Сначала испугалась, потом догадалась, что Тимофеич залез на крышу. Мешать не стала, хотя любопытство распирала. Он стучал по крыше до позднего вечера.
Потом, не заходя в дом, ушел к себе. Галина вышла на улицу, отошла подальше и посмотрела на крышу. Все дыры были аккуратно заделаны.
На следующий день с утра шел дождь. Тимофеич пришел позднее, дал Галине выспаться. Он вставил стекло в окно, поправил покосившуюся дверь и все сделал молча, основательно, не спеша.
Через три дня поднял забор. А потом к дому подъехала грузовая машина и молодой водитель свалил у забора бревна. Галина выбежала и стала спрашивать.
— Дрова эта хозяйка! — приветливо крикнул ей молодой водитель. На следующий день Тимофеич пилил бревна посреди двора. Галина вышла из дома и какое-то время наблюдала за его работой.
Под застиранной матроской бугрились мышцы рук и спины. Вдруг он остановился и посмотрел на Галину. — Ну, вставай в пару, быстрее дело пойдет! — сказал он.
Галина хотела возмутиться, но передумала. Взялась за другой конец пилы. — Да не дергай, плавно тяни! — скомандовал Тимофеич.
— Что за самоуправство? Вы даже не спросили у меня, нужны ли мне дрова или нет. Может, у меня денег нет на них. Может, я уеду завтра…
— Если бы хотела, давно уехала бы. Ты обои новые собиралась клеить, крышу попросила починить. И дрова тебя мало.
Не хватит на зиму. Замерзнешь! — продолжая пилить, сказал Тимофеич. Галина замолчала, раздумывая, как спросить про деньги.
— Да не бойся, не ограблю. Бревна давно заказал, часть тебе отгрузил. — сказал невозмутимый Тимофеич, словно услышал ее мысли.
Неожиданно начался дождь, и работу пришлось приостановить. Тимофеич накинул куртку и ушел домой. На следующий день он не пришел.
Не показался и на третий. Галина заволновалась и пошла к нему. Осторожно вошла в просторный крепкий дом и увидела, как Тимофеич лежит на кровати под двумя ватными одеялами.
Она потрогала его лоб. Горячий. Галина сбегала домой, принесла антибиотики и парацетамол, согрела на плитке чайник, а когда Тимофеич проснулся, заставила выпить таблетки и выпить чаю.
Она заглянула в его холодильник и нашла курицу. Через два часа принесла кастрюлю с бульоном, завернутой в одеяло. Тимофеич принял помощь без возражений, как будто так и надо.
Галине показалось, что он не удивился, увидев ее у себя в доме. Через три дня он снова пилил и колол дрова. Галина складывала их в поленницу под крышей.
«Все. Если что, обращайся», — сказал он, надевая куртку и собираясь уходить. «А деньги? Сколько я вам должна? Вы же так и не сказали?» — спросила Галина.
«А мы в расчете». Тимофеич не уходил, смотрел на Галину. Под его взглядом она поежилась.
«Что? От мужа сбежала?» — вдруг спросил он. «С чего вы взяли?» «Муж давно погиб. Я квартиру продала.
Деньги на лечение внучке нужны были». «Ну, вылечила». «Что? Внучку вылечила?» «Да.
Ей в Израиле сделали операцию на сердце. Сын звонил, сказал скоро вернуться». Галина и сама не знала, почему все рассказала этому хмурому и неразговорчивому человеку.
«Квартиру, значит, продала. А жить в Иркин дом переехала». «И все-то вы знаете», — встрепенулась Галина.
«Знаю. В одной деревне росли. Я даже влюблен в нее когда-то был.
А она за городского замуж вышла». «А вы? Почему вы не женились?» «Не успел. Просто», — ответил Тимофеич.
Галина достала зачем-то телефон из кармана. Попробовала включить, но экран не загорелся. Зарядка села.
Пока искала зарядное устройство, пока подключала к нему телефон, глядь, а Тимофеича уже нет. Ушел. Галина еле дождалась, когда сможет позвонить.
«Мам, где ты? Я думал, ты у нас живешь, позвонил соседям. Никак не мог до тебя дозвониться», — вскричал встревоженный сын. «Я у подруги живу.
Все хорошо. Зарядка у телефона села, я не заметила». «Как Алечка?» «Отлично! Она улыбается, представляешь? Хочешь с ней поговорить?» Галина услышала радостный голосочек внучки и расплакалась.
«Ну что ты, мам? Все позади, успели, благодаря тебе!» Через неделю они все вернулись домой. Галина тоже собралась в город, пришла попрощаться с Тимофеичем. «Совсем уезжаешь или как?» — спросил он хмуро.
«Или как. Внучку встречу и вернусь. Соскучилась по ним.
А как вас зовут? А то нехорошо как-то по отчеству обращаться». «Да я привык. Звать Георгием.
Мама Егором звала. Так короче». Галина повидала сына, внучку.
Алечка поправилась и на щеках появился румянец. «Мам, может, останешься?» — спросил сын, узнав, что Галина в деревне живет. «Нет, не буду вам мешать.
Приезжать буду. Тут недалеко. А летом возьму к себе Алечку.
На свежем воздухе она быстро окрепнет». «Такси, может быть, вызвать?» «Не надо. Не принцесса же я. На автобусе доберусь.
Ну ехать-то всего ничего». Галина торопилась домой. Привыкла за последний месяц, даже нашла удовольствие в деревенской жизни…
Тихо, спокойно. Что еще нужно на пенсии? По дороге на вокзал накупила продуктов. Вошла в дом и удивленно уставилась на букет желтых листьев пол-литровой банки на столе.
В доме тепло, натоплено. «Егор», — догадалась она. Сварила картошку, помяла ее с тушенкой.
Потом пошла к Егору и пригласила в гости отметить успешное возвращение внучки. Тот отнекивался, но все же пришел. Через месяц приехала Ирина навестить Галину.
Ахнула, увидев преобразившийся дом. «Теперь я его гораздо дороже продам!» — обрадованно сказала она. «Ты хочешь продать дом?» — испугалась Галина.
«Да, понимаешь, мы решили с Вадимом расписаться. Я продам дом, и мы купим машину», — хвасталась Ира. «Не сейчас, весной.
Можешь пока пожить». Но Галина чувствовала, что спокойная жизнь закончилась. Думала, что же делать? Неужели придется все-таки ехать к сыну? Денег на съемную квартиру нет.
Только стали налаживать отношения с Настей, как бы все не испортить. Помог Егор. Узнал, что Галина хочет уезжать, и пришел уговаривать остаться.
«Ты же мечтала на лето внучку взять?» «Да, видно, не суждено», — вздохнула Галина. «Мне и самой не хочется. Привыкла я здесь».
«Так оставайся. У меня большой, крепкий дом. Знаешь, как тут красиво весной.
Я беседку в огороде сделаю. Будем чай пить на природе». Егор замолчал.
Молчала и Галина, не зная, что сказать. «Я… Мне плохо будет без тебя». Егор смотрел, как всегда, прямо и ждал ответа.
«Ты предложение мне делаешь?» — в сметении спросила Галина. «Да. Впервые в жизни».
Галина осталась в деревне. Она не ожидала, что на старости лет станет бесстыдно счастливой. Проблемы и несчастья неожиданно обернулись счастьем.
Жизнь потекла дальше, оставив позади беды и печали. Счастье иногда не сходит к нам, как благодать. Но гораздо чаще это победа и преодоление.