Варвара с самого раннего детства жила с дедом на Дальнем Востоке. Родителей она, как таковых, не помнила. Дедушка забрал её у тётки, когда Варе было года три-четыре.
Прямо как в сказке Бажова «Серебряная копытца». Это, кстати, была любимая сказка Варвары. «Деда, это про меня сказка написана, правда?» – частенько спрашивала она Тимофея Макарыча.
«Про тебя, внученька, про тебя, конечно», – отвечал дедушка. «Деда, а как дяденька, который писал сказку, обо мне узнал?» – по-хитрому прищурившись спрашивала Варвара. «А это наш с тобой кот, Дормедонт», – рассказал ему.
«Наверное», – усмехался дедуля. Дормедонт как будто всё понимал, что говорил Макарыч. Сидел на подоконнике и, вылизываясь, кивал головой в такт слов дедушки.
Как и когда он появился у деда Тимофея Макарыча, никто не помнил. Кот жил у него задолго до появления Варвары. Кто его назвал Дормедонтом, дед тоже не мог ответить.
Как-то само пришло на ум – Дормедонт и Дормедонт. Кот стал откликаться, дед так и называл его с тех пор. Дормедонт был просто каких-то огромных, невообразимых размеров.
Может, потому что шерсть у него была такая длинная и густая, он таким казался, а может, потому что и вправду в нем смешались породы домашних и каких-то диких пород. Рыжий окрас с белыми разводами и полосками на хвосте придавал коту какой-то особенный шик. «Деда, а где моя мама с папой?» – иногда спрашивала Варвара.
«Да кто их окаянных знает?» – воздыхал дед Макарыч. «Болтаются где-то». Так и вопрос с родителями Варвары и остался нерешенным.
Для Варвары, по крайней мере. Она вообще не была уверена, что дед Тимофей – ее родной дедушка. Может, он какой-то дальний родственник, но не дедушка напрямую.
Пока Варвара была маленькая, она не задумывалась об этом. А когда подросла, как-то совестно было уже спрашивать. Дед обеспечивал ее полностью, а значит, человека роднее и ближе не было у Варвары.
Чего вдруг она будет какие-то вопросы задавать? Лишь потом, спустя много лет, когда Варвара была уже взрослой женщиной, когда у нее была уже своя семья и дети, она узнала, кем же на самом деле был для нее дед Тимофей Макарыч. Раньше давно Макарыч был военным. Воевал в Афганистане.
И был у него закадычный друг – Егор. Вместе с Егором они из каких только передряг не выбирались. Были все равно как братья.
Ничто не могло разобщить или поссорить их. Ну, разве что только любовь. Влюбились оба в молоденькую медсестричку.
Тут-то и пробежала черная кошка между двумя закадычными друзьями. А она выбрала Егора. Никто в этом не виноват.
Сердцу не прикажешь. Тимофей не стал ссориться с другом. Не стал добиваться этой девушки.
Как он мог заставить ее полюбить себя, если она уже полюбила его друга? После вывода войск из Афганистана Тимофей уехал на Дальний Восток. Все потому, что не мог он оставаться в родном городе. Они с Егором были земляками.
Как бы он жил, глядя на их счастье, на их семью. Вот и уехал Тимофей Макарыч куда подальше. Думал еще встретит свою суженную.
Но не срослось. Так и не смог никого полюбить Тимофей Макарыч. Очень скоро после свадьбы у Егора с женой родился сын.
А потом и дочка. Тимофей отпустил ситуацию и перестал интересоваться семьей друга. Дети Егора выросли, каждый пошел своей дорогой.
У каждого свои семьи появились. И вот уже стал однополчанин Тимофея дедом. И вдруг дошли до Егора печальные известия…
Умерла жена Егора. А в скорости и он последовал за своей любимой. Но не в этом была печаль.
Возраст хоть и не совсем почтенный был у них, но все же никто не может жить вечно. Самым печальным было то, что сын Егора пошел по наклонной дорожке. Стал частенько выпивать, а потом и вовсе угодил в тюрьму.
Тимофей Макарыч сокрушался. Ну как же так? Ну как такое возможно? Да неужели Егор не смог воспитать сына как полагается? Сделать из него человека? Жена его бросила, ушла к другому. А дочка их, Варвара, осталась не у дел.
Новому мужу ее матери не ко двору пришелся чужой ребенок. Вот и отдала она Варвару младшей сестре своего мужа. Но не в детдом же ребенка отправлять.
А у той своих детей мало-мало-меньше. Не весело жилось Варварушке в тетенкиной семье. Вот тогда-то и забрал ее к себе Тимофей Макарыч.
Они с Егором еще в Афганистане договорились, еще до знакомства с той медсестричкой, что если с кем-то из них случится что-то, то другой не бросит семью товарища. Конечно, уговор был насчет родителей, чтобы помогать родителям друг друга, если что. Родители Егора и Тимофея давно уже ушли из жизни, но уговор-то остался.
Вот и решил Тимофей Макарыч исполнить данное другу обещание — помочь его семье. Тетка с радостью согласилась спихнуть старику лишний род и избавиться от сиротки при фактически живых родителях. Макарыч все ждал, что сын Егора освободится из тюрьмы, да и приедет к нему, хоть с дочкой повидаться.
Может, и забрать пожелает, так Тимофей не против был бы. Все-таки отец родной. Но от него ни слуху, ни духу.
Поговаривали, что он потом второй срок получил, а потом и третий. Так и сгинул где-то. А может, и не сгинул, но ребенок ему точно был не нужен.
Потом, думал Тимофей Макарыч, может, мать одумается. Может, захочет дочку увидеть, когда та постарше станет. Но тоже мимо.
Говорили, что она с новым мужем чуть ли не многодетной матерью заделалась. Куда ей еще и Варвара? Вот так и остались вместе две души непрекаянные, которые нашли друг друга волей судьбы. Жили они практически на самой границе с Китаем.
Можно было смело сказать, что Китай у них был виден из окна. Тимофей Макарыч постоянно вел какие-то дела с китайцами. То ли бизнес у него был какой-то, то ли еще чего.
Варвара не вникала. Только с детства слышала дома китайский говор. Сначала интересно было, как это так люди странно разговаривают.
Вроде языком во рту как мы ворочают, а слова совсем другие вылетают, непонятные, интересные. Стала маленькая Варвара прислушиваться, да на ус наматывать что там и к чему. Интересно же было.
Потом повторять стала. Потом вроде даже понимать что-то начала. Дети быстро включаются в языковую среду.
Потом, интереса ради, дед Макарыч обучил ее парочке фраз и выражений. Так пошло и поехало. А когда Варвара пошла в первый класс, то уже сама взяла в библиотеке самоучитель по китайскому.
И не без помощи деда, конечно. И парочки его китайских друзей. Взяла, да и выучила китайский язык.
На удивление он ей легко давался. Китайцы смотрели на Варвару, улыбались своими непонятными искусственными улыбками. Хлопали деда по плечу и говорили.
Хорошо, достойная смена старику подрастает. Будет потом вместо него бизнес вести. Варвара отвечала, что никакой бизнес она вести не собирается.
Она вообще хочет быть врачом или учителем, еще не определилась. Китайцы смеялись, говорили, что против семьи идти нельзя. Если глава семьи учитель, то тогда можно быть учителем.
Если глава доктор, тогда все будут докторами. Но если глава семьи ведет бизнес, значит дети и внуки будут тоже вести бизнес. Это у вас так в Китае, отвечала Варвара, а у нас все по-другому, у нас свобода выбора.
Но китайцы только смеялись. Смеялись, смеялись, да и кинули деда Тимофея на квартиру, в которой они с Варварой жили. Да так ловко они все провернули, что ни дед, ни Варвара даже глазом моргнуть не успели…
И никто ничего не смог сделать. Варе тогда уж как раз восемнадцать стукнуло. Такое было ощущение, что китайцы наших законы лучше нас с вами знали.
Да как же вам гадам, не стыдно, сокрушался Тимофей Макарыч. Ну ладно я, а девку-то молодую за что обидели, ведь ей жить дожить еще. Мало того, что сирота, так теперь и без жилья осталось.
Куда ей деваться, сиротку конечно очень жалко, отвечали китайцы, все так же улыбаясь. Но бизнес есть бизнес, ничего личного. Не переживай, дедушка, сказала Варвара.
Где наша не пропадала, поедем с тобой в столицу. Столица слезам не верит, устроимся там, да еще и в люди выбьемся, ого-го, как выбьемся. Варварушка, ты поезжай, а я уж совсем старый стал, не до столиц мне, а у тебя вся жизнь впереди.
А мне уж, видать, на покой пора, говорил Макарыч. И куда ж ты собрался на покой, квартиры-то у нас нет теперь. Пойду в лес, там моя судьба сама меня и найдет.
Ну уж нет, так дело не пойдет, тогда и я за тобой в лес пойду, мы с тобой одна семья, и не гоже нам в трудную минуту разделяться. Не будет никакой столицы, если ты со мною не поедешь. Куда ты, туда и я, мы с тобой как ниточка с иголочкой.
Мне нужна в столице будет поддержка, нужно, чтоб родной человек рядом был, одна я там пропаду. Сколько таких, как я, уезжали с нашего городка, а сколько сгинуло бесследно. Пылкая речь Варвары убедила старика, и он согласился.
Вместе, почти на последние деньги приобрели билет и поехали почти в никуда. Начинать новую жизнь с самых низов.
Небольших накоплений, которые остались у Варвары с дедом, хватило, чтобы снять комнату в коммунальной квартире на два месяца. К счастью, у них не было в пути никаких приключений, которые могли бы ожидать наши слушатели. Особенно тех, которые принято показывать в старых фильмах.
Ни с кем она не познакомилась, никто ее не обманывал и никто ничего не украл. Даже с работой Варваре повезло. Она не питала никаких незбыточных надежд и прекрасно понимала, что никто не возьмет ее ни директором, ни менеджером.
Но она и сама бы не пошла, так как навыка работы в этих сферах у нее не было. Однако, и с работой у Варвары все складывалось вполне удачно. Ей удалось устроиться уборщицей в очень неплохую фирму.
И, кажется, жизнь стала налаживаться. Вот только одна была проблема. Кажется, Варвара влюбилась.
И не в кого-нибудь, а в генерального директора. Вот это поворот. Она и сама не понимала, что с ней происходит.
Всю жизнь, воспитанная дедушкой, она понятия не имела, что такое любовь. Не было между ними тех задушевных разговоров, которые бывают между дочерью и матерью, когда ребенка начинают одолевать амурные чувства. Порой даже отец, если он добрый и чуткий, к тому же воспитывает дочку без матери, может найти подходящие слова, чтобы рассказать о том самом романтическом чувстве.
Но дедушке в голову не приходило разговаривать с Варварушкой на эту тему. Где был он, а где была любовь? В его жизни она была единственная и к тому же практически безответная. Так уж получилось? Однажды его друг Егор не вернулся с задания.
Пришли противоречивые данные о том, что он то ли попал под обстрел в ущелье, то ли попал в плен. Они тогда еще не были женаты с медсестричкой. Случилось это буквально перед самым выводом войск в Афганистане.
Духи по-прежнему устраивали засады, в которые мог попасться любой. Потом пришло подтверждение, что Егор погиб. Невеста его была на грани.
Даже хотела с собой порешить. Тимофей Макарович удержал ее от этого. Буквально схватил на краю обрыва.
Ту ночь они провели вместе. Тимофей Билла решил, что ему улыбнуло счастье. Двоякое чувство тогда владело им.
Вроде бы счастье, что девушка теперь с ним. А в то же время гибель друга омрачала радость Тимофея Макаровича. Он только одним мог себя успокоить.
Что никто другой не будет так любить девушку, как он. Тимофей собирался сделать ей предложение. Даже каким-то немыслимым способом раздобыл кольцо, чтобы сделать предложение.
Осталось только выбрать момент и произнести те самые слова. В тот день, когда Тимофей наконец решился, Егор вернулся в часть. Израненный, грязный, не похожий на себя, но живой.
Девушка бросилась к нему, забыв все на свете. Она обнимала Егора, целовала, плакала от счастья. Тогда Тимофей понял, не было бы у него счастья с ней.
С самого начала бы не было. А когда ночью Егор еще находился в медсанбате, она пришла к Тимофею. «Если Егор узнает, что я была с тобой, — сказала девушка, — клянусь, я убью тебя.
Она говорила на полном серьезе. Глаза ее блестели злобой и ненавистью. — Я клянусь тебе, от меня он никогда не узнает, что ты ему изменила, — ответил Тимофей.
— Можешь жить спокойно. — А я Егору не изменяла, — сказала девушка, и глаза ее сверкнули, как молнии. Егора в тот момент не было в живых.
Он погиб тогда. И ему живому я не изменяла. Это не измена была, это было отчаяние.
Понимаешь? Я никогда не любила тебя и не полюблю. Все, что между нами было, было просто от безысходности. Понял? И думать обо мне забудь.
Я с Егором навеки. А тебе нет места в моем сердце и в нашей жизни. Я понял.
Никто никому не изменял. Повторял как заклинание Тимофей. В ту ночь он и решил, что уедет как можно дальше.
От общих знакомых доходили весточки о Егоре и его жене. О том, что они прямо сразу поженились, что сын родился. Тимофей радовался за них.
Он был счастлив от того, что его любимая женщина счастлива, что его единственный друг счастлив. Но Тимофей не был любим. Так что он мог рассказать Варваре о любви? Какой он мог бы дать совет внучке? Да никакого.
Он ничего в этом не понимал. Да и она не спрашивала. В школьные годы Варвара не была ни в кого влюблена….
Одноклассники не тронули ее сердце. Потом была эта подстава с квартирой, переезд в столицу, работа. И вот теперь любовь.
Варвара не была уверена, что это любовь. Она не знала, как назвать это чувство, которое она испытывала к генеральному директору. Когда он появился в офисе, у Варвары вдруг начинало все валиться из рог.
Она однажды уронила поднос с посудой, который несла на кухню, прямо перед генеральным директором. Несколько кружек упали и разбились. Остатки кофе выплеснулись на ботинки генерального.
На его фирменные белые ботинки. Да, он выругался матом. Но как показалось Варваре, скорее не на нее, а на всю ситуацию в целом.
Варвара покраснела, кинулась вытирать ботинки. Генеральный стал поднимать ее и умолять не делать такие глупости. Варвара стала подбирать осколки, порезала палец.
Господи, что тут началось. Забегали по офису все. Стали какие-то странные реплики раздаваться, типа поломойка порезалась.
Да оставьте вы эту поломойку, сама разберется. Варваре было очень обидно такое слышать. Она никак не могла предположить, что люди в офисе, где она уже полгода работала, относятся к ней как к человеку второго сорта.
Да, не коммерческий директор и не бухгалтер. И что с того? Так лет-то ей только восемнадцать. У нее вся жизнь впереди.
Она еще изменится. Она обязательно выучится. Она сможет стать кем-то другим.
Она может стать кем захочет. Перед ней открыты все дороги и все пути. А что со своими жизнями смогут сделать они? Какие возможности есть у тех, кто ее сейчас презирает? В ту минуту Варвара поняла.
Она ничуть не ниже этих людей, которые дали ей обидное прозвище поломойка и даже не удосужились запомнить ее имя. Наоборот, она гораздо выше этих людей. И все же она никак не могла прекратить оробеть при первом же появлении в офисе генерального.
Варвара не понимала, отчего этот человек так на нее влияет. Григорий Ефимович. Так звали генерального директора фирмы, в которой работала Варвара.
Он был на удивление молод. Конечно, не совсем уж зеленый юнец, но и далеко даже не среднего возраста мужчина. Наверное, он был лет на пять постарше Варвары, но в крайнем случае на семь.
Она могла бы спросить у кого-нибудь из сотрудников, сколько лет генеральному. Но Варвара стеснялась свою заинтересованность к его личности. К тому же, она так и не обзавелась на работе подругами или приятельницами.
После того случая с кружками и осколками Варвара решила, что если сотрудники смотрят на нее свысока, то и она будет на них смотреть точно так же. Она даже потратила пару вечеров, репетируя дома перед зеркалом надменный взгляд. Смешно было.
Эх, мне бы в театральный, думала Варвара и оставила эту затею. Дед Макарыч тоже улыбнулся, когда заметил, что Варька перед зеркалом кривляется. На бабушку похожа, сказал он, когда откашлялся.
Очень похожа. Такая же была в твои годы. Веселая и озорная.
А расскажи мне о ней. Да что мне тебе рассказывать. Вон, встань перед зеркалом да смотри.
Сама все и увидишь. Ответил дед и снова зашелся кашлем. Плохо ему тут было.
Совсем плохо. Варька видела это. Понимала.
Но ничего не могла поделать. То ли климат ему тут не подходил, то ли еще что-то. А может просто вся эта ситуация с квартирой доконала старика.
Но Варвара не могла его отправить обратно на Дальний Восток. Во-первых, некуда было отправлять. Квартиры их лишили предприимчивые китайцы.
А во-вторых, куда его теперь без присмотра оставлять в таком состоянии. Варвара уже в третий раз на этой неделе вызывала дедушке скорую помощь. На этот раз врачи настоятельно рекомендовали положить его в больницу.
Макарыч сопротивлялся. Даже немного гадости врачам наговорил. Но все же поехал.
Пока дедушка был в больнице, Варвара совсем не находила себе места. Не могла просто так сидеть дома. Поэтому почти все время проводила в офисе.
Уж там все убрано было, вымыто и блестело. А она все что-то прибирала, терла, переставляла. Варвара работала в фирме, которая занималась недвижимостью.
Это была риэлторская фирма. Они занимались недвижимостью не только у нас в стране, но и плавненько выходили на зарубежный рынок. В частности, сотрудничали с Китаем.
И вот как-то раз Варвара убирала переговорную. Там на столе были разложены проекты контракта. Все ждали китайскую делегацию.
Варя никогда не пыталась вникать в деловую сторону работы фирмы. Ее стезях были чистота и порядок. Не более того.
Она не хотела ничего подсматривать и узнавать. Но сложно не заметить очевидное. То, что лежит прямо перед глазами.
Когда вы проходите мимо вывески магазина, вы же невольно читаете название, согласитесь. И никто не может сказать вам, что вы подсмотрели. Проекты контракта были напечатаны на китайском языке.
Варвара с тех пор, как переехала в столицу, не говорила по-китайски. Она увидела иероглифы и задержалась взглядом. Когда она прочитала первую страницу, то искренне удивилась.
Может быть, она чего-то не понимает в силу своей необразованности. Но налицо было явное нарушение. Такая неточность может быть и незаметна простому человеку.
Но Варя знала китайский практически в совершенстве. Она была уверена, что эта неточность текста контракта может принести убытки в фирме. Надо было что-то делать….
Но что? Что она, уборщица, может с этим сделать? Кому она могла поведать о своих опасениях? В офисе никто ее не воспринимал всерьез, а многие так и вовсе откровенно подтрунивали. Надо было идти напрямую к генеральному директору, только он бы мог понять, о чем говорит Варвара. Только он мог бы принять какое-то волевое решение.
Вот только одна была проблема. Варька терялась в его присутствии, становилась как какая-то калоша. И к тому же, что-то происходило с речью.
Она двух слов не могла произнести связно, мычала как корова и что-то бормотала. Как же ей было сообщить о своих подозрениях Григорию Ефимовичу? Может написать письмо? Так, мол и так, китайцы хотят нагреть нашу фирму на кругленькую сумму. Но нет.
Пока письмо дойдет, контракт уже будет подписан. А просто так, подложить его к генеральному, это не солидно. Это уже будет как анонимка.
Кто воспримет всерьез такой детский поступок? — Варвара, вы что тут делаете? Услышала она голос Григория. Варя не заметила, как он вошел в кабинет, пока она была поглощена своими мыслями. — О боже, — подумала Варя, — он знает мое имя.
Наверное, единственная из всего офиса, кто назвал меня по имени. Все остальные звали ее просто Поломойка. Или каждый день придумывали новые обидные прозвища.
— Я спрашиваю, что вы тут делаете, кроме уборки? — Шпионите? — Вы занимаетесь промышленным шпионажем? Голос генерального был отнюдь не нежен. — Отвечайте немедленно! Зачем вы уставились в контракт? Рассматривайте иероглифы, как незнакомые картинки! В этот момент генеральный улыбнулся. Трюк с грубым голосом был только шуткой.
Он был уверен, что девушка из глубинки понятия не имеет, что такое иероглифы и для чего они нужны. Григорий Ефимович был в хорошем расположении духа. Ему предстояло заключить очень выгодный контракт с китайцами, который, по его мнению, обеспечил бы работу фирмой на долгие-долгие годы.
На самом деле Григорий не был таким уж пресловутым представителем золотой молодежи, не знающим, что такое настоящая работа. Он начинал почти как Варвара, с самого низа. Конечно, не с мытья полов.
Образование, которое ему дали родители, позволяло ему устроиться агентом в риэлторскую компанию. Но только агентом. А что такое простой агент? Это мальчик на побегушках.
Пойди туда, пойди сюда. Сделай то и это. Ну вы понимаете, о чем мы говорим.
Поздние показы недвижимости. В самых удаленных уголках столицы. Все объекты, которые были неудобны или непродаваемы.
Все валилось на Григория. Потому что молодой. И да, дежурство на телефоне в офисе в выходные и праздничные дни.
Так что Григорий Ефимович знал не понаслышке о работе риэлторских фирм. А потом так случилось, что практически одновременно ушли его родители. Отец умер от рака, а мама не прожила без него и полгода.
Хотя была здорова. Просто не могла без него и все. Тосковало очень сильно и видимо подвело сердце.
Вот так неожиданно для самого себя Григорий стал обладателем приличного состояния, которое скопили для него родители. Хотя всю жизнь семья жила хоть и не бедно, но умеренно скромно. Теперь Григорий мог не работать до конца своих дней.
Удачно вложенные деньги приносили приличные дивиденды. Но Григорий Ефимович был не из таких. Не в его характере было прожигать жизнь на деньги заработанные родителями.
Он решил вложить их в дело и приумножить капитал. Чтобы передать его своим потомкам. Пускай они тоже постараются и приумножат уже его деньги.
Такие мысли были у молодого миллионера. Что мог сделать Григорий? Конечно же риэлторскую фирму. Эта фирма была его детищем, его работой, любовью и семьей.
Он не задирал нос высоко и не кичился этим. Никто на фирме не знал, что Григорий Ефимович кроме того что является генеральным директором, так еще и владелец этого мега монстра рынка недвижимости. Одна была проблема в его жизни.
Где взять ему тех самых потомков, которым бы он мог в будущем передать свое дело? Вы скажете, какая глупость. Он же молод. Подумаешь же, 27 лет.
На самом деле Григорий был старше, чем выглядел. Ему было уже 30. По гороскопу он был козерог.
А козероги по всем гороскопам либо женятся очень рано, либо вообще не женятся. Ну или как вариант, делают это уже совсем поздно. Не то чтобы Григорий верил в гороскопы, но он все чаще и чаще задумывался о том, что неужели ему так и придется провести всю жизнь одному? А для кого же он тогда старается? Совсем не ясно.
Опять таки вы скажете, ему бы быть в печали. Миллионер, успешный бизнесмен. Да только свистни, сбегутся девки словно мухи на варенье.
И выбирай любую. Женись, рожай детей. Но в том-то дело Григорий не хотел любую.
Эх, надо было тогда жениться на Светке, частенько думал Григорий. Была в его юности одна интересная история. Практически сразу после школы Григорий влюбился в свою однокурсницу по университету…
Любила ли она его? Вопрос был спорный. Гриша ухаживал, дарил цветы и подарки. Светлана принимала и улыбалась очень мило.
Когда же Григорий стал рассчитывать на романтическое продолжение, она сказала строго. Женись сначала, а потом подкатывай. Да он бы и хотел жениться.
Вот только денег у бедного тогда студента было очень мало. Как жить? Как содержать семью? Он же не знал, что у родителей есть капитал. Наверное, если бы он к ним обратился, они бы помогли, не отказали.
Но он не обратился. А девушка успешно вышла замуж за богатого парня. Такая вот история любви с оттенком денег.
С тех пор, конечно, женщины и девушки были у Григория. Но он не торопился звать их замуж. Но он не торопился на них жениться.
Хотел как-то проверить, разобраться, понять, что за душой у этих женщин. И, как правило, все они выскакивали замуж за других. Была ли в том вина Григория? Кто знает.
Может и была. Слишком разборчив стал, слишком придирчив. В любом случае, как бы там ни было, и каковы бы ни были причины, Григорий в свои тридцать был холост и, кажется, даже не в поиске.
Варвара закрыла глаза. Глубоко вздохнула и решала для самой себя. Или сейчас, или никогда.
Или она скажет о том, что ее обеспокоило в контракте, или она будет молчать вечно, глядя как рушится фирма, в которой она работает. И всю оставшуюся жизнь она будет съедаема угрызениями совести и никогда в жизни больше не посмеет приблизиться к Григорию Ефимовичу. На одну секунду Варвара вдруг подумала, что они сейчас находятся вдвоем в помещении, совершенно одни.
Никто не видит их и не слышит. Никто за ними не наблюдает, как обычно. Почему-то эта мысль придала Варваре смелости.
«Григорий Ефимович, мне кажется, в контракте есть одна неточность». Выпалила Варвара на одном дыхании. «Да ладно, с каких это пор у нас поломойки разбираются в контрактах?» Усмехнулся Григорий.
Варвару словно бы кипятком ошпарили. «Зачем он так? Вот зачем он произнес это мерзкое слово, которое так бесило ее?» «Если вы не знали, то я жила на Дальнем Востоке. У моего деда был небольшой бизнес с китайцами.
Я с детства говорю на китайском и хорошо разбираюсь в нюансах. Вот, посмотрите. Эти два иероглифа по своей сути не означают ничего страшного.
Но вся проблема возникает тогда, когда они стоят рядом. И не просто рядом, а именно в таком порядке, как тут напечатано». «И в чем разница? Разве изменится суть, если поменять слова местами?» Не понял Григорий.
«В том-то и дело, что иероглифы – это не слова. Один и тот же иероглиф в сочетании с другим может означать полярно разный смысл. И я уверена, что именно в таком расположении смысл контракта меняется далеко не в выгодную для фирмы сторону».
«Ты уверена?» «Да, я уверена». «А знаешь ли ты, что этот контракт составлял не просто мой партнер, а мой лучший друг? Мы с детства с ним дружим. А знаешь ли ты, глупая необразованная девчонка, что он родился в Китае и жил там до 14 лет? Знаешь ли ты, что этот человек прежде научился говорить на китайском, а уж потом на местном? Он до сих пор думает на китайском.
А ты, глупая девчонка, увидела, взглянув краем глаза, неточность?» Начала распаляться Григорий. «Но я уверена!» Начала оправдываться Варвара. «А знаешь, в чем уверен я?» Перебил ее Григорий.
«В том, что ты уволена. Сию минуту и без выходного пособия». Слезы брызнули из глаз Варвары от такой несправедливости….
Она бросила тряпку, которая была у нее в руках, прямо в Григория Ефимовича. Мокрое грязное пятно стало расползаться по белоснежной рубашке. «Ты хоть знаешь, сколько стоит эта рубашка?» «Зачем ты так сказал, Григорий?» «Да сколько бы ни стоило! Скоро вы не сможете носить такие рубашки.
А, возможно, и вообще никакие. Потому что в контракте неточность. И вы пойдете по миру».
«Но мне уже все равно». «Вычтите стоимость рубашки из моей зарплаты!» Выкрикнула Варвара и выбежала из переговорной, хлопнув дверью. «Вот дура-то! Знала бы ты, что эта рубашка стоит три твоих зарплаты!» Поворчал себе под нос Григорий.
Он был зол на самого себя за такое поведение. Он не понимал, почему себя повел так глупо. Зачем уволил девушку, которая хотела помочь? Он стоял посреди переговорной и думал, что, кажется, это он тут дурак, а не Варвара.
Григорий с омерзением сорвал себе эту дурацкую рубашку и разорвал ее в клочья. «Но при чем тут эта рубашка? Какая разница, сколько она стоит?» Его никогда не волновали вещи. А тут он повел себя как настоящий придурок! «Господи, стыдно-то как! И что он так взбеленился?» Григорий сел на стул и шумно выдохнул.
Впервые в жизни ему вдруг захотелось выпить. Вот просто так, без повода. Рука потянулась к мини-бару для гостей, но он одумался.
«Вот еще новости! Не хватало стать алкоголиком из-за какой-то девчонки!» «По-моему, пора признать, что эта поломойка давным-давно тебе нравится!» Сказал Григорию его внутренний голос. «С тех самых пор, как она вылила остатки кофе на твои белоснежные ботиночки! А потом кинулась собирать осколочки дешевых офисных чашек. Как будто это дорогой хрусталь, и его можно спасти!» «И что ты сделал?» «Продолжать вопрошал голос совести!» «И что ты сделал?» «Продолжал вопрошать голос совести!» «Как глупый мальчишка дергает понравившуюся девочку за косо!» «Ты ее уволил!» «Ненормальный!» Григорий сидел в переговорной в каком-то странном опустошении.
Он взял в руки отпечатанный контракт. Он не понимал в китайском языке совершенно ничего. Ровным счетом.
В его понятии на листках бумаги были какие-то черточки, палочки и закорючки, больше похожие на жучков, которые выстроились ровными рядами и собираются пойти на войну. На войну против кого? Против него или за него? Вот в чем вопрос. У него не было причин не доверять своему партнеру.
Но вдруг он тоже просто не знал. Многие китайцы сами не разбираются в нюансах своего языка. Григорий поднял трубку телефона и попросил секретаря срочно прямо сейчас найти независимого переводчика с китайского.
И лучше бы носителя языка. Он дал задание перелопатить всю столицу, но чтобы сию секунду в офисе был переводчик. Ну хорошо, пускай через полчаса.
Сменил гнев на милость Григорий. Варвара шла по улице и просто в открытую рыдала. Как он мог? За что он с так? Она же старалась.
Хотела как лучше. И вот она, его злая неблагодарность. А ведь она его еще любила.
Варвара вдруг остановилась, как вкопанная посреди улицы. Она его любила? Да нет, она же его любит. Вот в чем дело.
Такое просто понимание и осознание пришло внезапно в такой неподходящий момент. Слезы еще больше градом потекли по лицу Варвары. А что же ей теперь делать? Как же быть? А как же дедушка? Как ей платить за жилье? Куда она заберет его после больницы? Варвара была просто в панике.
Надо было срочно искать какую-то другую работу. Но только не сегодня. Сегодня она была не в состоянии что-либо делать.
Варвара была из тех девушек, которые, как Скарлетт О’Хара, подумают об этом завтра. Она добрела домой и в изнеможении завалилась на кровать. Сегодня она не пойдет к дедушке в больницу.
Она не может показаться ему в таком состоянии. Утром Варвара проснулась от странного гомона во дворе. Они снимали комнату на первом этаже.
Она всегда слышала, о чем говорят старушки на скамейке у подъезда, как мальчики футбол играют и прочие звуки столичного дворика. Тут же было невозможно разобрать, о чем все говорят и спорят. Она выглянула в окно и увидела, что во дворе выстроился огромный кортеж из черных джипов.
Машин пять или даже больше. И все стоят у ее подъезда. Вот интересно, подумала Варвара, кому это приехали или за кем…
Вроде у них даже в целом в доме не было таких крутых бизнесменов или кого-то еще. Она боялась и предположить. На какое-то время она забыла о проблемах, которые свалились ей на голову вчера.
Девушка вышла на улицу и обомлела от увиденного. Прямо перед ней стоял Григорий Ефимович с огромным букетом роз. — Варвара, простите, не зная вашего отчества, — сказал он, томно опустив глаза, — вынужден просить у вас прощения за мою горячность.
А также хочу предложить вам должность в моей фирме — менеджера по работе с китайскими партнерами. Как оказалось, тот переводчик, которого пригласила секретарь, подтвердил опасения Варвары. И действительно, если бы контракт был подписан в том виде, то фирма просто разорилась бы.
Григорий не спал всю ночь. Он собрал всю свою команду, за исключением друга детства, и провел расследование. И оказалось, что это его рук дело.
В бизнесе не бывает друзей. Партнер собирался кинуть Григория и разбогатеть на том, чтобы опустить его фирму. И более того, Григорию удалось узнать, что это была не первая афера так называемого друга.
К тому же у него была сколочена целая банда из жителей Поднебесной, которых уже много лет обманывали и кидали граждан нашей страны. И как оказалось, Варвара и ее дед были жертвой этих мошенников. Бывший в офисе, он узнал ее.
И начал всячески дискредитировать девушку и подбивать работников так относиться к ней, чтобы вынудить Варвару уволиться. Но не тут-то было, не на ту напал. Наши дальневосточники крепкие орешки.
Варвара согласилась на работу менеджера с Китаем. Но при двух условиях. Первое, что те самые китайцы, которые лишили ее деда квартиры, будут наказаны.
А второе условие, что Григорий пойдет с ней на свидание. И да, она не любит розы. Это слишком вычурно.
Ей по душе ромашки. Простые полевые ромашки, собранные своими руками. Так что вот.
Пришлось Григорию постараться и познакомить нерадивых китайцев во главе со своим бывшим другом с настоящей мафией. Нет-нет, только не беспокойтесь пожалуйста. Никто никого не убил и даже не закатал в асфальт.
Такие лихие времена прошли. Теперь все действовали совершенно по-другому. Просто китайцам пришлось долго и упорно извиняться перед Варварой и перед ее дедушкой.
Оплачивать ему лечение, а заодно и подарить девушке шикарную трехкомнатную квартиру в центре столицы. Только и делов-то. Варвара шла на свидание с Григорием Ефимовичем.
Она волновалась не на шутку. Это было ее первое свидание. Она не знала как себя вести и не у кого спросить было.
Дедушка тут точно был бы не советчик. Что делать? Как быть? И зачем только она напросилась на это свидание. Уж лучше бы все оставалось как было, думала про себя Варвара.
А сама шла и дрожала как осиновый лист. Григорий ждал ее в назначенном месте. В руках у него красовался огромный букет ромашек…
С первого взгляда было видно, что они не покупные, а полевые. Ах, боже мой, так это ж надо было оборвать все поле, чтобы собрать столько цветов. Не так-то это просто, рвать ромашки, сказал Григорий и показал Варваре руку.
Она была в царапинах и вся зеленая. Зато я и люблю их, что у них, как и у нас, дальневосточников. Крепкий ствол и стержень внутри, сказала Варвара.
Они поженились спустя полгода отношений. Это была самая прекрасная пара, какую только можно было бы себе представить. Нежная и добрая Варвара.
Смелый и решительный Григорий. Да, он был старше ее немного больше, чем на 10 лет. И что в этом такого? Да разве возраст имеет хоть какое-то значение, когда дело касается любви? Варвара родила своему мужу трех прекрасных пацанов.
Надежду и опору в будущей жизни. Ему всегда будет кому передать свой бизнес, свою фирму и свои достижения. А год назад, когда младший из мальчишек отправился в первый класс, Варвара родила дочку.
Она еще смеялась. Хватит тебе трех мальчиков. Девчонку я родила себе.
Дед Тимофей Макарович еще успел поняньчить правнучку, хоть и недолго. К великому сожалению Варвары, он не увидел, как ее дочка отправилась в первый класс. Макарыч умер тихо и спокойно, в своей постели, на руках у Вари.
«Ты помнишь, я тебе рассказывал о друге, Егоре?» — спросил он вдруг у Вари. — Помню. Я знаю, что я его внучка, ты говорил.
— Сказала Вари и смахнула слезу рукой. — Нет, Варька, ты моя внучка. Родная.
Самая, что ни на есть настоящая. Когда мы думали, что Егора убили, так получилось, что я был с его невестой. Да, непростительный, почти предательский поступок, но я ее любил.
Только потом, спустя годы, почему они так спешно поженились? Она была беременна. Беременна от меня. Старший сын Егора на самом деле мой сын.
Так что, Варька, ты моя. Моя настоящая внучка. Моя родная…
А я никогда и не сомневалась. Она обняла дедушку и какое-то время они сидели молча. Потом Варька заметила, что он как-то обмяк.
Решила, что старик уснул. Счастливая, почти блаженная улыбка касалась его лица. Он ушел спокойно, с чистым сердцем, с чистой облегченной душой.
Он наконец открыл правду своей внучке. Его похоронили на одном из столичных кладбищ, рядом с другими ветеранами Афганистана. Как-то раз, навещая могилу деда, увидела огромного рыжего кота, который сидел у него прямо на могиле.
«Дормедонд, ты что ли?» вырвалось у Варвары. «Не может быть!» Когда их выгнали китайцы из квартиры, там никому не было дела до кота. Варвара не знала, куда он делся.
Кот словно испарился. Ушел куда-то, хоть они его искали. «И вот на тебе! Да неужели же кот может прожить столько лет?» Варвара недоумевала.
Кот громко мяукнул и ушел в кусты. Больше Варвара его не видела. Может быть, это был какой-то другой кот? А может быть, ей показалось.
Прошло пару лет после смерти деда Тимофея. Варвара разбирала вещи и вдруг решила сделать тест ДНК. Она и сама не понимала, зачем ей это было нужно.
На старой расческе деда было несколько его волос. Каким-то диким показался ей рассказ Макарыча о том, что ее бабушка, забеременев от одного, спешно вышла замуж за другого. Результат был отрицательным.
Макарыч не мог быть ее родным дедушкой. Скорее всего, он просто выдумал все это, чтобы хоть как-то скрасить свою жизнь. Чтобы умереть с надеждой.
А может, он и правда верил в то, что его любимая женщина, поддавшись один раз своей слабости в минуты горя и отчаяния, родила ребенка от него. Любовь она такая. Но Варвара по-прежнему плохо разбиралась в любви.