Заподозрив жену в измене, Павел поехал на свою дачу и, услышав внутри крики, ОЦИПЕНЕЛ и вломился внутрь. Такой СЮРПРИЗ он точно не ожидал от своей любимой жены…

После того, как врач осмотрел Павла, ему сообщили, что он в больнице чуть больше недели и только сегодня пришел в себя после сложнейшей операции. А Вика была, но уехала домой переодеться и отдохнуть. – Что у меня с ногами? – тревожно спросил Павел.

– Я не чувствую их. – Ничего страшного, сыночек, ничего страшного, – опустила глаза Анна Александровна. – Ты поправишься, главное, жив.

– Что случилось, я плохо помню. – На тебя вылетел грузовик, говорят, у водителя что-то с машиной случилось, сейчас в этом полиция разбирается. Тебя доставили в тяжелом состоянии в госпиталь.

Несколько часов врачи бились за твою жизнь. Слава богу, у них все получилось, ты не переживай, сыночек, не переживай, все наладится. – Но ноги… я не чувствую ног.

Врач сказал, что такое бывает, операция сложная была. – То есть я не буду ходить? Я что, инвалид? Павел попытался подняться с кровати, но тут же без сил упал. От отчаяния слезы выступили на его глазах.

– Павлуша, да ты что, сыночек, успокойся, ты не инвалид, ты поправишься. Вот и доктор, он подтвердит. Но доктор, который заглянул в палату, ничего объяснять не стал.

Он хмуро кивнул, сказал, что главное сейчас Павлу набираться сил, все разговоры еще впереди, и прогнозы делать еще рано. Павел с ужасом смотрел на свои ноги и не мог поверить, что его тело теперь словно не его. Не чувствует он ничего ниже пояса.

Вика пришла к вечеру. Гримаса брезгливости промелькнула на ее лице, но тут же она, словно опомнившись, изобразила вселенскую скорбь. Села на стульчик рядом с кроватью Павла, коснулась его руки.

Павел сквозь боль открыл глаза. — Вика, любимая, я ждал тебя. — Я и пришла.

— Ты посидишь со мной? — Милый, только совсем немного. Я так переживаю за тебя, что у меня каждый день раскалывается голова, на обезболивающих сижу. Она еще посидела немного, рассеяна, глядя на Павла.

Он полуспал под действием лекарств. Через полчаса Вика чмокнула его в щеку, потерла виски, скривилась, словно от боли, и ушла. Анна Александровна задумчиво смотрела ей вслед.

Она, в отличие от жены сына, практически жила все это время в больнице. Нет, не ошиблась она по поводу Вики. Но разве сыну она сейчас об этом скажет? Как и о том, что первое, о чем спросила Вика после аварии, — это было ли в машине колье? Уж очень огорчилась она, когда ей сказали, что машина всмятку, и все, что там было, одно сплошное месиво.

Вообще, чудо, что Паша жив остался, его ведь спасатели даже вырезали из машины. Все то время, что Павел был в больнице, Вика так и появлялась на полчаса, на десять минут, а потом убегала, ссылаясь на неотложные дела. Павел виду не подавал, как ему больно, и не только физически.

Любимая женщина отдалялась от него, а когда перед выпиской лечащий врач сказал, что последствия аварии просто так не пройдут, он совсем сник. — Я останусь инвалидом, — с горечью спросил Павел доктора. — Не буду скрывать, случай сложный.

Чудо уже то, что вы свободно шевелите руками, можете сидеть. А вот стоять… Нет, позвоночник удалось поправить, но серьезно нарушены нервные окончания, вам нужна длительная реабилитация. — Да, где-то около года вы вряд ли сможете встать с инвалидной коляски, потребуется еще одна дорогостоящая операция, потом период восстановления.

Будем надеяться, что все будет хорошо. — Умеете вы успокоить, — мрачно пошутил Павел. — Да я хирург и говорю как есть, во многом все зависит только от вас.

Известно, что все проблемы у нас в голове. Павел кивнул в ответ. А ведь он так мечтал, что выйдет из больницы на своих ногах.

Домой его привезла мама, водитель помог выгрузить Павла, посадить его в коляску. Как беспомощный младенец стал. Злобно пошутил Павел и обратился к водителю.

— Что, Григорий, плохо выгляжу? — Бывало и лучше, — признался водитель. — Но, Павел Михайлович, уж лучше так, чем в темной квартире два на полтора. — Да, ты прав, Гриша, живым лучше, чем мертвым.

Анне Александровне такие разговоры точно не понравились. Она, строго глянув на Григория, покатила коляску с сыном к дому. Двери распахнулись, и на пороге стояла Вика с чемоданами и сумкой.

— Ты куда-то уезжаешь? — удивился Павел. — А я так надеялся, что мы сегодня проведем вечер вместе. — И чем мы с тобой будем заниматься? — фыркнула Вика.

— Прости, но слушать твои разговоры о здоровье выше моих сил. — Вот бессовестная, — воскликнула Анна Александровна. — Да как ты можешь такое говорить своему мужу? Он только из больницы.

— И что? У меня своя жизнь. Кстати, я развожусь с тобой, Паша. — Почему? — Павел вздрогнул от такой шокирующей новости.

— Я молодая, красивая женщина. Мне хочется любви, внимания, памперсы тебе менять. Прости, я не нанималась.

— Ах ты гадина, — вскричала Анна Александровна. — Да мой сын тебя всем обеспечил. Кем ты была до него? — Просто вертихвосткой.

— А теперь я почтенная дама, — усмехнулась Вика, которой при разводе полагается половина совместно нажитого имущества. — Да здесь и гвоздя на твои копейки не куплено, — бушевала Анна Александровна. — Бессовестная ты девица.

— Мама, успокойся. Павел собрал всю волю в кулак, чтобы выглядеть спокойным. — Пусть идет, я отдам ей половину.

Вика улыбнулась, махнула рукой и зацокала каблучками по дорожке к выходу, где ее уже ожидал чей-то автомобиль. — Это… это автомобиль Олега? — не поверил своим глазам Павел. — Сынок, да черт с ними, пойдем в дом.

— Нет, ну неужели ты и правду ей половину отдашь? Подбежал охранник, и они вдвоем с Анной Александровной закатили коляску с Павлом в дом. Тот был потрясен. — Олег, это к нему, получается, ушла Вика? — Олег, это был тот самый знакомый, который много лет назад привел его в первую фирму.

У Павла тогда дела быстро в гору пошли, а Олег застрял на должности простого менеджера. Когда Павел покупал акции, он предлагал Олегу вложиться поровну. Но тот стал юлить, хитрить.

Мол, ты вложи за меня, а я потом отдам. В итоге ничего не отдал. И Павел уже в своей фирме через пару лет сказал Олегу прямо о долге.

Тот опять ничего внятного не ответил, и Павел указал ему на дверь. — Ты еще пожалеешь? — злобно кинул фразу на прощание Олег и ушел, хлопнув дверью. И вот теперь он забрал его жену.

— Я уже видел их вместе, — призналась Анна Александровна. — Как-то он подвозил Вику до больницы, а потом забирал. Мне не жалко.

— Да как не жалко? Нет, я понимаю, если бы у вас были дети. Но за это время она тебе так никого и не родила, сынок. Это же глупо.

— Мама, я сам решу. — Нет, ты что, ей и дом отдашь, и машину? Пашка! — Не дури, пусть катится эта вертихвостка. Вот что взяла в чемоданы, то и ее.

— Мама, я взрослый, сам разберусь. А сейчас я устал. Анна Александровна поняла, что спорить с сыном бесполезно.

Но почему-то развод затягивался. Прошел месяц, два. Вика молчала, и Павел не подавал документы.

Ему было не до этого. Хоть и выписали его из больницы, а боли по ночам такие, мучили, что хоть на стену лезь. Фирму свою Павел забросил, там теперь заместитель управлял.

И как-то вдруг все зашаталось, партнеры вдруг стали разом несговорчивые, появились проблемы при сдаче последнего дома. Павел понимал, что надо что-то решать. Нужен ему надежный человек.

Или, может быть, продать все? В итоге так он и сделал, и продал весь свой бизнес. Денег сейчас на жизнь хватало, а о будущем Павел не задумывался. Однажды в дом заявилась Вика.

Анна Александровна, увидев ее на пороге, хотела просто захлопнуть дверь. Но позади женщины появился Павел в инвалидной коляске. «Мама, пусть заходит», – тихо сказал он…