Стручки слезливой песенки о несчастной любви молодой девушки к богатому и взрослому мужчине ровными обрывистыми нотками неслись из колонок аудиосистемы. Систему эту Лидия Виноградова наконец позволила себе купить на свой прошлый день рождения, после чего сама же и установила её в салон своей старенькой, но такой надёжной лады.
Сейчас молодая женщина, которой в прошлом году исполнилось 35 лет, сидела за рулём аккуратной голубенькой ласточки, как сама она называла свой автомобиль, и с грустью думала о том, что её брак уже, скорее всего, полностью трещит по швам. Мысли, то и дело, носившиеся в её миловидной головке, словно полчища надоедливых мушек, каждый раз неизменно возвращались к одному и тому же, хоть она и гнала их прочь всеми подручными средствами, от звонка маме до включения на полную громкость модной музыкальной радиостанции. Ничего не помогало.
Голова Лидии болела всё сильнее, а ей самой казалось, будто кто-то наверху играет с ней в дурацкую версию игры «Угадай мелодию», подбирая играющие на радио песни так, что они с невероятной точностью отражали все её тревоги и переживания. С Семёном они были женаты вот уже 15 лет, последние пять из которых пара провела в постоянных ссорах и бесконечных претензиях друг к другу. На днях, например, они снова не смогли сдержаться и устроили дома очередной скандал.
А всё потому, что Лидия попросила супруга починить дверь в ванной. Та порядком рассохлась, так что напрочь отказывалась как следует закрываться. Из-за этого пар и влажность от горячей воды всё время шли в комнату, а это, в свою очередь, привело к частичному вздутию обоев.
В общем, как-то навалилось всё, одно за другим. И внезапно оказалось, что их хорошей двухкомнатной квартире требуется порядочный ремонт. Однако Семён Виноградов был не из тех мужчин, кто уважает ручной труд по дому.
Мужчина работал хирургом в частной клинике, притом был действительно прекрасным специалистом. Он и институт с красным дипломом закончил, так что хорошая работа в медицинском являлась лишь закономерным следствием его великих амбиций, а хотел он ни много ни мало выйти на международный уровень. Над последним он очень много работал, посвящая всё своё свободное время исключительно написанию кандидатской и совершенно позабыв при этом о потребностях своей второй половины и их совместного быта в целом.
Вскоре Семён считал себя прямо таки белой костью и отказывался помогать супруге даже в элементарных вопросах типа помощи с автомобилем или покупки определённых продуктов к ужину. Лида терпела подобные к себе отношения сколько могла, а именно все долгие десять лет, пытаясь понять мужа и принять его отличие от простых обывателей. Но в последние годы поведение мужа стало просто невыносимым, и Лидия решилась заговорить о том, что её так долго беспокоило.
— Сёма, ну нельзя же так жить, ей-богу, — сетовала Лидия. — Ты хочешь, чтобы наша квартира совсем в клоповник превратилась? Неужели тебе так трудно хотя бы на пару дней отвлечься от своей нескончаемой работы и помочь мне с починкой ванной? Обои вон уже пузырями по всей комнате пошли. — Ну где такой ведано, Семён, ведь мы с тобой приличные люди, а так даже гостей домой привезти лишний раз и то стыдно.
Муж в ответ только хмурился и неприятно извил. — Да, тебе бы только гостей сюда и водить, а, Лид? Думаешь, я не знаю, как вы тут со своей Алкой развлекаетесь, пока меня нет? Наверняка эта лисица успела и тебе что-нибудь про свою знаменитую эмансипацию напеть. То-то и ты стала в последнее время такая нервная.
— Что ты всё передёргиваешь, Сёма? — Мы с Аллой друг дружку с детства знаем, а то, что она замуж не торопится и с разными мужчинами встречается, так это её право, целиком и полностью. Присматривается она, достойного кандидата ищет. Что в этом плохого? Супруг театрально всплеснул руками.
— Ничего, совершенно ничего такого. Только не нравится мне, что моя жена, приличная, как ты изволила выразиться, женщина, водится с такой прохвосткой. Вместо этого лучше бы давно мастера вызвала, он бы всё и починил.
Я вообще не понимаю сути твоих однообразных претензий. Я, по-твоему, мало зарабатываю? Каждый день с утра до ночи в клинике, людей лечу, жизни спасаю. А ты? — Не ценишь ты выпавшего на твой век, Лида.
— Правильно моя мама говорила. По Сеньке и шапка. Надо было мне тогда к ней прислушаться…
Лидия ощутила, как из глубины её души взывает к справедливости задетое чувство гордости и обида. — Ох и не стыдно тебе. Что же ты тогда сейчас не одумаешься? Всегда ведь можно развестись, если тебе наша жизнь в тягость.
Ты думаешь, я с тобой столько лет из-за чего? Из-за денег? Да люблю я тебя, дурака, вот и вся причина. А по поводу мастера? Тут работы на пару дней, не больше. Зачем я такие деньжища отдавать буду, когда у меня в доме муж есть? Семён в ответ пробормотал что-то нечленораздельное насчёт того, что, мол, не его это работа, доверия починить да обои переклеивать.
После чего чинно прошествовал в свой кабинет, где и заперся на остаток вечера. Наверняка опять в интернете сидит, думала тогда про себя женщина. Каждый раз прикрывается своей научной работой, хотя в большинстве случаев просто развлекается в социальных сетях.
Лидия уже не в первый раз замечала, что среди открытых вкладок на компьютере мужа, посвящённых действительно уважаемым научным изданиям из интерактивной библиотеки, откуда тот скачивал научные статьи для своей кандидатской, всё чаще попадались иконки социальных сетей, с ярких страничек которых на Лидию смотрели молоденькие полураздетые красотки. Как правило, там были их фото в купальниках на фоне какого-нибудь экзотического курорта или с дорогих частных вечеринок, проводимых богачами на арендованных белоснежных яхтах. Когда супруга-хирурга увидела всё это впервые, она поначалу подумала, что перед ней назойливая реклама какого-нибудь элитного массажного салона.
Однако чем дольше вглядывалась она в фотографии этих белозубых красавиц с подтянутыми телами и длинными почти до пола струившимися шелковистыми волосами, тем больше убеждалась, что Семён не просто рассматривал эти откровенно пошлые разноцветные карточки, но и очевидно каким-то образом взаимодействовал с ними, отправляя красоткам фривольные сообщения в частные переписки. Причём Лидия никогда специально не шпионила за мужем, просто тот даже и не думал закрывать от неё крышку своего ноутбука. Так что женщина обнаружила это совершенно случайно, когда протирала пыль в его кабинете.
Впоследствии Лида ещё несколько раз находила подобные странички среди материалов супруга и с каждым разом всё больше расстраивалась. Конечно же она не могла заглянуть в личную переписку Семёна на компьютере, так как там был предусмотрительно установлен пароль, однако увиденного и так было достаточно для того, чтобы заподозрить мужа в возможной неверности. Вскоре после этого до женщины дошли ужасные слухи, открыто обличающие Семёна Виноградова в наставлении своей супруги огромных рогов.
И всё же Лидия до последнего не хотела верить во всю эту грязь. Всё же пятнадцать лет вместе прожили, под одной фамилией, спали в одной постели, решали общие проблемы, поначалу. И тут такое.
Понятно, что былая страсть между ними почти исчезла. И с чисто объективной точки зрения все мужчины рано или поздно начинают засматриваться на молодых профурсеток. Тем более супруг был несколько старше, ему на тот момент уже исполнилось сорок с небольшим.
Видимо, бес в ребро его ударил, как говорится. Но чтобы вот так, в открытую изменять? Самое печальное заключалось в том, что новость об изменах мужа Лидии принесла та самая Алла, её лучшая подруга детства. Как раз вчера они почти весь день провели в одном симпатичном кафе в самом центре города.
Блюда там были ужасно дорогими, так что женщины заказали себе лишь пару чашек кофе, да и не за едой они туда пришли, если уж на то пошло. Алла с Лидой внимательно наблюдали за тем, что происходит на противоположной стороне улицы. От любопытных глаз снаружи молодых женщин надежно защищало тонированное стекло окон кафе.
Спустя несколько томительных часов ожидания и пяти чашек выпитого эспрессо Лидия все же не выдержала и, плотно закрыв лицо руками, простонала в них, выпуская излишек скопившегося нервного возбуждения. — Все, Алла, я больше не могу, зря мы с тобой вообще сюда пришли, и я еще себя накрутила этими твоими домыслами. Не понимаю, как я могла согласиться с тобой на эту аферу? Стыдно как, господи! Одна из официанток, проходившая мимо в тот момент, мельком взглянула на часы, затем перевела взгляд на подруг.
В ее глазах сквозили откровенное подозрение и неприязнь. — Тише ты! — шикнула на нее Алла. — Смотри, на нас уже местный персонал пялится.
Еще бы, шесть часов просидели, и так ничего и не заказали. Вот им нагонять-то будет от начальства. Беззлобно пошутила та.
Алла была младше Лидии на пару лет, но даже после тридцати умудрялась сохранять веселый нрав и легкость характера пятнадцатилетней девушки. Даже внешне никто не мог бы дать ей больше двадцати. Хрупкая, почти балетная фигура, короткие рыжие волосы, дерзкий стиль в одежде, состоящий преимущественно из мини-юбок и опасно обтягивающих зону декольте нарядов.
Но, в отличие от полуголых барышень из соцсетей, Алле удавалось выглядеть отнюдь не пошло. В ее дорогой одежде чувствовался особый стиль, присущий американским моделям начала нулевых, когда вновь на пике популярности оказались ультратонкие девушки с практически эльфийскими лицами. Алла прекрасно знала об этих особенностях своего облика, а потому беззастенчиво использовала их при каждом удобном случае, особенно с мужчинами, которые все как один были без ума от этой маленькой рыжеволосой феи.
— Вот я и говорю, — не унималась Лидия, — зря мы сюда пришли. Еще чего доброго официантке эти охрану вызовут. Я тогда вообще не представляю себе, что мы делать будем.
— А ничего не будем, — твердо откликнулась Алла. — Пусть попробуют сначала. Мы тут на законных основаниях сидим.
Вот одного кофе почти на полторы тысячи попили. Рыжеволосая девушка для наглядности приподняла свою чашку с недопитым напитком. — А насчет Семена твоего… — верь моему слову, подруга.
Я его вчера своими глазами видела, обнимался с этой брюнеткой у всех на глазах и даже в ус не дул. А ей на вид на минуточку, но натурально лет восемнадцать не больше. Наверняка это одна из его очередных аспирантов…
Приходят такие в больницу, молодые да горячие, а потом порядочных мужей из семьи уводят. Одно, что все медсестрами устраиваются. Уж тогда бы и писали в своем резюме «Медсестра по вызову».
Лидия слушала подругу, но звук ее голоса постепенно становился все менее различим. Женщина ужасно страдала от угрызений совести. Все-таки она еще доверяла мужу.
Хоть поведение его в последнее время и впрямь стало ну очень странным, однако ей не хотелось верить в самое худшее. В глубине сердца Лидии еще теплила слабая надежда на честность супруга. Кафе, который на столь долгий срок облюбовали подруги, находилось прямо напротив улицы, где стояла та самая клиника, в которой работал Семен.
Окна зала, где сидели женщины, прямиком выходили на входную группу клиники, поэтому они очень хорошо могли видеть, кто с кем и во сколько оттуда выходил в течение всего дня. Вдруг Алла молча дернула подругу за рукав и кивком указала на двери клиники, а растерянная Лидия посмотрела туда, куда указывала эта рыжая бестия, и не поверила своим глазам. «Быть того не может», прошептала Лида, а затем осторожно прильнула к стеклу, хоть никто и не мог видеть ее со стороны улицы.
Из центрального входа вышел сияющий от счастья Семен. Мужчина широко улыбался и вел под руку смеющуюся молодую девушку с изящной фигурой и черными точно смоль волосами. Незнакомка была одета в дорогое кашемировое пальто и изысканные кожаные сапожки, в ушах у нее сверкали бриллиантовые серьги.
Понятно, что самой девушке вряд ли по карману были настолько дорогие вещи. Скорее всего, все это приобрел для нее некий богатый поклонник, которым, судя по всему, как раз и являлся супруг Лидии. «Вот, а я о чем тебе толкую?», ликующе воскликнула Алла, не обращая никакого внимания на переглядывающихся между собой официантов.
«Ты глянь, какая фифа, а?» – еще смеется. «Конечно, хорошо ей радоваться, это ведь не ее мужика из дома увели, а жена, что? Жена не стена, а подвинется?» «Я хочу уйти отсюда», – медленно произнесла Лида, а сама при этом продолжала смотреть в окно, как зачарованная. Семен, меж тем, успел довести свою избранницу до припаркованной на стоянке иномарке.
У него была своя машина, причем отечественное он не признавал. Красотка все время о чем-то шутила с ним и время от времени игриво постукивала его своим маленькой светлой перчаткой. Мужчина лишь снисходительно улыбался и поглаживал свою спутницу по спине и плечам.
Затем он распахнул перед ней дверь пассажирского сидения, после чего незнакомка, очаровательно хихикая, исчезла в салоне его авто. «Господи, как же я этого раньше не замечала», – думала Лидия по дороге обратно домой. «И духи эти, которые он мне тогда так и не подарил, а потом я почувствовала их аромат в его машине.
Это все было для нее? И эти сережки бриллиантовые? Я тогда так упрашивал его подарить их мне на Новый год, а он сказал, что для меня это слишком шикарный подарок, что я его не заслужила. Теперь они красуются в ушах у этой девушки». Лидия крепче жала руль своей лады, чувствуя, что сильное волнение может отвлечь ее от дороги.
Грустные мысли продолжали наматывать круги в ее голове, простираясь все дальше и выходя за пределы обычной линейки муж плюс любовница равно смерть брака. Как хорошо, что она высадила Аллу несколько остановок назад. Она, конечно же, очень любила подругу.
Однако ей сейчас было не до ее торжествующего злорадства, коим молодая женщина упивалась всякий раз, когда находила подтверждение своему любимому правилу, гласившему, что все мужики – изменщики и альфонсы. «Должно быть, это я виновата в случившемся», – прокручивала Лидия в уме возможные причины измены мужа. «Не получилось у меня в свое время забеременеть, ребеночка ему родить, вот и дождалась».
Выбрал он себе для этого дела молоденькую красотку. Эх, надо было все-таки тогда еще пять лет назад на ИКО настаивать. Там и возраст подходящий был, и шансов гораздо больше было.
А теперь уже поздно об этом думать. Чувство вины и невыразимая печаль полностью завладели сознанием Лидии, пока она вела машину. Женщина переживала, ведь теперь и по-хорошему следовало бы откровенно поговорить обо всем с мужем.
Но страх быть брошенной и остаться в полном одиночестве один на один с собственной женской несостоятельностью буквально парализовал Лидию. Она не была готова к этому. Даже когда грозила супругу разводом в порыве ссоры, Лидия старалась воздействовать в первую очередь на совесть мужа, но никогда не думала ни о чем подобном всерьез.
Вдруг Лиду привлекло какое-то движение со стороны обочины. Присмотревшись, женщина различила впереди себя голосующую на дороге старушку. Пожилая дама была одета в тепло-осеннее пальто пудрового оттенка, аккуратную вязаную шапочку и теплые расшитые шелком и бисером сапоги.
Она размахивала красивым платочком светло-лилового цвета и добродушно улыбалась. Ого, – подумала невольная Лидия, – какая милая женщина, и сапожки у нее такие, необычные. Интересно, что она здесь забыла посреди шоссе.
Место, которое проезжала в тот момент Лидия, всегда отличалось особенной малочисленностью в плане дорожного потока. Застрявший здесь пешеход рисковал провести несколько часов, прежде чем ему повезет встретить хоть какой-нибудь автомобиль. В то же время Лидия не могла припомнить, чтобы поблизости находился какой-то поселок или деревня, откуда эта дама могла бы выйти к трассе.
В общем, появление бабушки на дороге, как и ее необычный внешний вид, выглядели достаточно странно. Однако, та стояла на обочине и, как ни в чем не бывало, размахивала своим расписным лиловым платком. Молодая женщина посмотрела в зеркало заднего вида.
Так и есть. За ней на несколько десятков метров не видно было ни одной машины. Сколько она еще так простоит? Ведь холодно уже, конец ноября все-таки, думала про себя Лида.
Жалко бабушку. Ей на вид все семьдесят смело можно дать, а много ли нужно человеку в таком возрасте, чтобы простудиться? Одолевая состраданием и жалостью, молодая женщина притормозила рядом с пожилой дамой. Та, не теряя времени, тут же засеменела к машине мелкими шажками, словно проверяя на ощупь каждое свое движение.
Лидия опустила окно со стороны водительского сидения и отключила блокиратор дверей. Старушка, благодарно кивнув, мгновенно залезла внутрь теплого салона и устроилась рядом с Лидой. В ее плавных движениях было что-то мягкое, но в то же время немного резкое, отчего старушка напоминала шебуршающуюся в гнезде большую диковинную птицу.
— Ой, доченька, милая, спасибо тебе, — благодарно причитала пожилая женщина. — Ты себе и представить не можешь, как ты меня выручила. Ой, если б не ты, так бы и стоять мне на дороге, пока в сосульку окончательно не превратилась.
— Вам куда? — ласково улыбнулась Лидия. Та начала шуршать чем-то в своей большой трикотажной сумке, убирая туда платок и перчатки. Потом, когда нащупала что-то, одно лишь ей ведомое, облегченно вздохнула и вытащила из недр длинную прямоугольную коробку шоколадных конфет.
— Вот, милая, это тебе. Да ты бери и не бойся. Денег-то у меня все равно нет с собой, так хоть конфетками угощу тебе.
В благодарность за то, что не бросила меня замерзать на дороге. Мне в город, на Знаменскую надо. Лидия кивнула и завела мотор, но от конфет отказалась.
Стыдно ей было вообще что-либо принимать от этой очаровательной женщины. Старушка пристально посмотрела на нее и, словно прочитав мысли, добродушно махнула рукой. — Отказы не принимаются.
Бери-бери. Вон, вижу по тебе, случилось у тебя что-то плохое. Гложет тебя что-то, с чем ты справиться одна не в силах.
А шоколад, он для мозга полезен и для настроения. Съешь конфетку, и сразу мир как-то добрее тебе покажется. Лидия мельком взглянула на свою необычную попутчицу.
— Вы проницательны, — заметила она. Та в ответ только хитро улыбнулась. — А то.
Ты думаешь, откуда я такая нарядная еду? С самого семинара нашего, с Лычевки. — Лычевка? — переспросила, посмеиваясь Лидия. — Это что же, деревня такая? — Ну, — кивнула в ответ пожилая женщина.
— Мы там с девчонками нашими ежегодно собираемся. По лесу местным уходим, по местам силы. Не хуже, чем в Карпаты съездить, только в разы дешевле.
Да и компания всегда душевная подбирается. — Понятно. Значит, практиками духовными занимаетесь, — констатировала Лидия.
— Деревья обнимаете, высшую благодарность читаете. Ну, все в таком духе, да? Старушка тем временем ловко забросила конфеты на заднее сиденье Лады. — Это если в общих чертах разуметь, то да.
На деле-то оно, конечно, гораздо сложнее все будет. Но ты не ответила, дочка, что тебя гложет, что душу твою мотает, как шерсти клубок? Дама продолжала смотреть на Лидию, а та в ответ глубоко вздохнула и вкратце поведала ей о своей печальной судьбе. Когда она закончила, старушка на какое-то время задумалась и притихла, так что они ехали молча.
Казалось, пожилая женщина что-то взвешивает в уме, прежде чем решиться на некий поступок. Лида же только пожалела, что рассказала ей о своих семейных неурядицах. Вот чего-чего, а грузить незнакомого человека своими проблемами она точно не хотела.
Вдруг дама обернулась к ней и неожиданно предложила. — Лид, а давай-ка я тебе погадаю, а? От неожиданности Лидия чуть не потеряла управление автомобилем. Ей даже пришлось резко сбросить скорость, чтобы выровнять машину на трассе.
— Откуда вы узнали мое имя? — изумленно спросила она. — Я совершенно точно помню, что не называла вам его. Старушка приподняла брови.
— Так мне и не надо было этого спрашивать. Да ты не переживай, милая, меня вся область знает. Евангелиной меня зовут.
Гадалка я знатная. Все всегда сбывается, что по людям увижу, и еще никто не жаловался. Лидия взглянула на свою попутчицу с откровенным скепсисом.
— Вы меня простите, конечно, только не верю я во все эти штуки, ни в гадания, ни в то, что судьбу можно просто так взять и по ладони прочесть. Женщина говорила чистую правду. Не верила она в разного рода суеверия и предсказания….
Но была и еще одна причина, по которой Лидия боялась узнать свою судьбу у гадалки. А вдруг все сказанное ею каким-то образом действительно сбудется? Вдруг все ее опасения подтвердятся, а назад повернуть уже будет нельзя? Тогда получится, что она сама, Лидия, верит в собственное будущее в руки посторонней провидицы. Стоило ли ей так рисковать? С другой стороны, пожилая дама, сидевшая рядом с ней, совсем не была похожа на шарлатанку.
Напротив, она была милой и вызывала в ней лишь искреннее расположение и желание помочь. Старушка же, услышав, что молодая хозяйка лады сомневается в ее силах, только усмехнулась беззлобно. — Ничего, я не осуждаю.
Много сейчас мошенников по этой части развелось, это верно. Только я за свой дар и помощь денег никогда не беру. А значит, и бояться тебе тоже нечего.
Давай, милая, притормози вон там у деревьев, и я тебе всю правду расскажу о том, что тебя ждет. В итоге, постеснявшись обидеть Евангелину, Лидия все же согласилась провести с ней сеанс гадания и остановилась у небольшого скопления деревьев близ автострады. Старушка осторожно взяла руку девушки в свои теплые чуть шершавые ладони и начала медленно водить по ней указательным пальцем.
— Так, давай-ка посмотрим, что тут у тебя по судьбе написано. — Ага, вижу-вижу, ждет тебя мощный подъем по карьерной лестнице, и деньги к тебе сами придут, при этом в большом количестве. — Так, что тут еще у нас? — Вот, жди новостей от женщины.
— От женщины? — Лидия подумала, что ослышалась. — От какой женщины? — Не знаю, — загадочно протянула пожилая гадалка и пристально вгляделась в тонкие изгибы морщин, образовавшихся после того, как старушка сама сложила ладонь линии как бы в горсть. — Знаю только, что новость эта окажется для тебя полнейшей неожиданностью, — утвердительно сказала гадалка.
Потом она говорила еще много чего, касающегося личной жизни Лиды, а в конце изрекла самое главное свое пророчество. — Знаешь, что самое важное вижу в твоей линии жизни? Молодая женщина отрицательно покачала головой, решив не перебивать провидицу. — Вижу я, что счастлива ты будешь по судьбе своей, причем очень скоро, — изрекла Евангелина, а затем добавила.
— Но только есть тут одно условие. — Какое же? — нетерпеливо спросила Лида. Ее этот сеанс хоть и развлек немного, но она уже начала утомляться от такого пустого времяпрепровождения.
Дом-то у нее еще разных дел было выше крыши, мужу поесть приготовить, кое-какие вещички свои постирать. — Счастье свое ты не в мужа найдешь, а в том, кого сегодня на порог пустишь. Приютишь своего истинного любимого, узнаешь с ним настоящий семейный рай, а коли мимо пропустишь, так и будешь всю жизнь в тумане мыкаться.
Старушка выпустила ладонь Лидии и гордо подняла подбородок. Видно было, что она очень много сил приложила к тому, чтобы прорицание вышло максимально правдоподобным. Однако Лида, конечно же, не поверила ни единому ее слову.
— Понятненько, — натянуто улыбнувшись, проговорила она. — Ну что ж, спасибо за такой интересный опыт. Про себя женщина подумала, что Евангелина видимо через чур увлеклась своими духовными практиками, поэтому начала невольно путать реальность с собственными фантазиями.
В слух она, разумеется, ничего подобного говорить не стала, переведя разговор на более нейтральные темы. Так она отвезла старушку до нужной ей улицы, после чего с огромным облегчением вернулась обратно домой. По дороге женщина ненадолго замешкалась, пытаясь удержать в одной руке пакет с продуктами, а другой — вытащить из сумочки ключи.
Лидия по дороге заехала в небольшой супермаркет, чтобы было из чего приготовить ужин. Когда она с трудом, но все же смогла справиться с входной дверью, пакет предательски выскользнул из ее рук. И первым, что из него выпало на пол коридора, оказалась коробка тех самых шоколадных конфет, что подарила ей бабуля в знак своей благодарности за помощь.
— Запомни, счастье твое в том окажется, кого сегодня приютить не откажешься. Невольно всплыло в ее сознании пророчество Евангелины. Лидия внезапно почувствовала какой-то необъяснимый страх и тревогу и поскорее захлопнула за собой дверь.
Только этого мне еще не хватало, думала про себя женщина, напугалась, как дурочка последняя, теперь в каждом шорохе будут знаки мерещатся. Пойду лучше курицу поставлю в духовку, скоро уже должен и Семен прийти. Лидия стояла у плиты, помешивая деревянной лопаточкой овощную рагу, которая планировала подать к ужину в качестве гарнира.
Молодая женщина размышляла о событиях прошедшего дня и невольно на память к ней пришли воспоминания из ее далекого прошлого. Лидия родилась и выросла в очень бедной семье. Ее родители оба работали на самых низших должностях всю свою жизнь.
Мама, Ольга Александровна, трудилась техничкой в крошечном провинциальном театре, служившем настоящим украшением их захолустного городка. Отец же, Станислав Георгиевич, работал посуточно грузчиком в продуктовом магазине, из-за чего впоследствии крепко пристрастился к спиртному, в особенности водке. Так уж получилось, что родители никогда не выбирали свою судьбу, просто плыли по течению, предоставив дочери свободу и полную независимость от своей опеки.
Девочка как могла старалась помочь матери, иногда забирая у нее смены, чтобы там могла хоть немного отдохнуть. Конечно же, Ольга Александровна никогда не бросала свою дочь на произвол судьбы и старалась соблюдать в доме чистоту и уют, насколько это было возможно. Женщина готовила обеды из самых простых продуктов, буквально на что хватало денег, и старалась в свою очередь следить за тем, чтобы муж ее совсем уж не спился.
Однако разве могла хрупкая уборщица справиться с высоким и сильным грузчиком. Когда отец бывал особенно зол из-за задержки зарплаты или из-за того, что ему в очередной раз сделали замечание на работе по поводу его не всегда трезвого внешнего вида, Станислав Георгиевич приходил в самое настоящее бешенство. В результате домашний вечер нередко превращался в одну сплошную зону конфликта, в котором жена и маленькая дочь пытались утихомирить разбушевавшегося под градусом мужчину.
После подобного на теле матери нередко появлялись синяки и багровые кровоподтеки, а сама Лида в сотый раз мечтала о том, чтобы отец когда-нибудь образумился. Именно поэтому девушка очень рано потеряла веру во всевозможные чудеса и сверхъестественные явления природы. Слишком уж суровой и обыденной была ее жизнь.
Семейство Лидии почти никогда не праздновало традиционных праздников, ни нового года, ни дней рождения. Причина была до банального проста. На хорошее застолье и подарки нужны были деньги, а родители девочки считали каждую копейку, руководствуясь лишь одним мотивом – выжить в этом мире и не умереть голоду.
Из-за тяжелой физической работы мать Лиды очень рано стала страдать от ревматизма. Спина женщины была буквально свернута колесом, так что ей приходилось отлеживаться дома по несколько дней. Пока ее юная дочь пыталась совместить работу техничкой в театре, она всегда подменяла мать с учебой в школе.
Нужно сказать, что Лидия училась всегда хорошо, показывая в математике и физике особенно блестящие результаты. Ольга Александровна только радовалась успехам дочери и втайне надеялась, что та еще как-то успеет вырваться из порочного круга бедности и сможет наладить свою молодую жизнь. «Правильно делаешь, что хорошо учишься, дочка», — не раз говорила Лидия мать, — «вот увидишь, будешь прилежно уроки учить, сможешь экзамены в институт сдать.
А экзамены сдашь, там, считай, совсем другая жизнь у тебя начнется, студенческая. Может, хоть тебе повезет, и ты в этом мире не последним человеком станешь. Нам-то с отцом, что уж, от судьбы подарков ждать нечего».
«Не говори ерунды, мам», — успокаивала женщину Лидия, — «выучусь, устроюсь на хорошую работу и сразу же перевезу вас с отцом в большой город. Нечего вам здесь в этой нищете жить. Мамочка, я тебя очень люблю, ты только не сдавайся».
Ольга Александровна грустно улыбнулась и посмотрела на дочь. Она в тот момент была разбита очередным приступом боли в спине, поэтому не могла даже подняться с постели, чтобы сесть. Погладив Лиду по руке, мать тихонечко ей прошептала.
«Лида, там, за комодом в большой комнате, маленькая жестяная коробочка припрятана. Ты возьми ее, в ней деньги. Немного, правда, но на первое время жизни в столице тебе должно хватить.
Один бог знает, сколько и как я их откладывала, прячь от твоего отца. Если он узнает, несдобровать нам обеим. А деньги эти сама знаешь, но вот куда на карты уйдут».
«Мама». Лидия растроганно посмотрела на мать, а потом прильнула губами к ее измученным работой рукам. Девушка и представить не могла, что Ольге Александровне удалось так долго хранить эту, пусть совсем небольшую сумму, не тронутой от отца.
Станислав Георгиевич в тот день находился на очередных сутках, поэтому девушке с матерью хватило времени, чтобы забрать спрятанные деньги и собрать дочери с собой кое-какие вещи в город. О том, что Лида после окончания школы сразу же уедет в крупный мегаполис, в их семье было оговорено давно. Девушка собиралась поступать на экономический факультет, а жить в местном студенческом общежитии, дабы не обременять родителей заботами о своем пропитании.
И вот этот день настал. Она с отличием закончила школу и готовилась уехать из родного провинциального городка. Той же ночью, как собрала свои вещи, Лидия села на автобус и отправилась в новую жизнь.
Матери она строго-настрого наказала лежать и не провожать ее, пообещав написать сразу же, как устроиться на новом месте. Ольга Александровна хоть и порывалась встать, проводить дочку, но со своей больной спиной и шагу ступить не могла толком, поэтому под чутким руководством Лиды была уложена обратно в постель. Потом последовали несколько лет учебы в университете, пролетевшие, как сейчас казалось Лидии, словно пара недель.
Девушка получила красный диплом экономиста и практически сразу же устроилась на работу в крупную торговую фирму. Начинала она, как водится, с самых низов, а от помощника бухгалтера девушка постепенно двигалась к тому, чтобы перенять все знания и навыки и принять на себя обязанности главного экономиста компании. Когда же это произошло, Лидия оглянуться не успела, как уже вовсю заведовала целым отделом.
В этот момент в ее жизни случился первый и, пожалуй, самый серьезный удар, связанный со смертью родителей. Трагическая случайность унесла сначала отца девушки Станислава Георгиевича. Его зарезали ножом прямо на рабочем месте, когда на склад продуктового магазина посреди ночи ворвалась банда грабителей….
У мужчины не было ни единого шанса выжить. Нож угодил ему прямо в сердце, и пожилой грузчик скончался на месте. Вскоре после этого, не выдержав горя и одиночества, скончалась и мать Лидии.
Все-таки при всех недостатках мужа Ольга Александровна его очень любила. Вскрытие показало, что у женщины просто остановилось сердце. Лидия тогда чуть не впала в чудовищную депрессию на несколько месяцев.
Она все корила себя из-за того, что так и не успела перевести любимых родителей в столицу. Ей оставалось собрать совсем немного денег, и она смогла бы купить им хорошую квартиру, как раз недалеко от того места, где в тот момент жила сама. Девушка надеялась, что в мегаполисе им понравится гораздо больше, и, может быть, даже в них вновь проснется интерес к жизни.
Отец смог бы устроиться охранником или кладовщиком, благо и здесь для этого возможности было все же гораздо больше, чем в их отдаленной области. А маму? Маму Лидия бы смогла устроить в какой-нибудь приличный дом консьержкой, чтобы ей больше никогда не пришлось брать в руки тяжелое ведро с водой и швабру. Но теперь все эти мечты можно было смело сжечь.
Лидия осталась совершенно одна, превратившись в круглую сироту. От очередной депрессии ее тогда спас Семен. Как несложно было в это поверить, но в молодости, когда они с ним только познакомились, это был самый невероятный молодой человек из всех, кого когда-либо встречала Лидия.
Девушка сидела в парке после похорон матери и все пыталась осознать тот факт, что в ее жизни не будет больше людей, с которыми она могла бы откровенно поговорить обо всем. Конечно, рядом с ней всегда была лучшая подруга, Алла, которую она знала с детства и которая тоже в свое время сбежала в город от родителей. Вот только Алла с ними больше никогда не общалась и вообще посчитала нужным сменить собственную фамилию, чтобы разорвать, как она любила говорить, застарелые ментальные связи.
Рыжеволосая подруга не могла до конца понять, насколько прочной оставалась эта самая связь между Лидой и ее родной матерью. Да и к отцу девушка со временем стала относиться куда снисходительнее, тем более, что тот незадолго до своей смерти почти перестал пить и, казалось, встал на путь полного исправления. Сейчас же Лидия попросила Аллу оставить ее одну.
Сидя на холодной деревянной скамейке, девушка беззвучно оплакивала своих родителей и беспросветное, как ей тогда казалось, будущее. — Девушка, простите, я вижу, вам сейчас непросто. Вот, возьмите мороженое.
Оно свежее, я его только что купил. Голос раздался над головой Лидии совершенно внезапно, словно посреди полнейшей тишины ручку радио вдруг выкрутили на самую высокую громкость. Лидия, одетая вовсе черная и с повязанным на волосах траурным платком, медленно подняла голову и взглянула на говорившего.
Перед ней возвышался молодой человек очень приятной наружности. Внимательные, светло-серые глаза светились пониманием и какой-то необычной заботой, будто этот парень специально купил для нее холодное лакомство, увидев издали, в каком она состоянии. Он протягивал ей самый обыкновенный пломбир в вафельном стаканчике.
И этот пломбир стал, можно сказать, тем якорем, который и вытащил Лидию из пучины собственных, далеко не радостных мыслей. — Спасибо, — слабым голосом откликнулась Лида, — но я сейчас не в состоянии есть мороженое, настроение не то. Девушка показала взглядом на свой темный наряд.
Молодой человек, понимающий, кивнул. — Я вижу. Просто хотел отвлечь вас.
Вы не будете против, если я присяду рядом. Лидия, хоть и не желала в тот момент никакой компании, все же разрешила парню опуститься рядом с ней на скамью. В конце концов, ничего страшного не случится, если она будет сидеть здесь не совсем одна.
Молодой человек тем временем представился. И незаметно, слово за словом, между ним и Лидией завязалась какая-то простая беседа. Женщина уже и не помнила, о чем они тогда говорили.
Важно было, что он не оставил ее один на один собственными мыслями и бесконечным чувством вины. Заодно эта молодая Лида была ему безмерно благодарна. Семен Виноградов в то время заканчивал интернатуру в медицинском университете.
И уже тогда грезил о международной карьере хирурга, предвкушая славу и тысячи спасенных им жизней. Перфекционизм молодого человека легко было объяснить. Родители Семена с детства воспитывали в нем амбициозность и привили юноше 100% уверенность в себе.
Чета Виноградовых-старших работала в Министерстве культуры и являлась весьма влиятельными и очень обеспеченными людьми. Когда молодой человек решился признаться им, что хочет жениться на Лидии, мать с отцом, мягко говоря, не испытали должного восторга от этой новости. Белла Федоровна, услышав, что невеста сына происходит из самой обыкновенной семьи, напрочь отказалась признавать будущую невестку.
«Семочка, да что ты такое говоришь? Какая Лида, прости господи? Что мы тебе невесту подходящую найти не сможем? Если надумал жениться, то уж стоит тогда присмотреться к нашему, привычному, так сказать, окружению, а не к какой-то безродной бухгалтерше, да еще и с модными корнями. Сынок, это же в первую очередь генетика. Как ты себе представляешь, что у вас с этой дворняшкой безродной родиться может?» «Мама не называй так Лиду», – вспылил сын, – «она не дворняшка, а моя будущая жена, и она не бухгалтер, а главный экономист одной из крупнейших в столице компаний по продаже горнолыжного оборудования».
«Еще лучше», – подхватил в настроении супруги отец Семена, Виктор Львович. «Скажи-ка, сын, а она нам скидочку предоставит на лыжи новые, когда вы поженитесь, а то мои-то совсем стерлись, а в следующем году в Альпах несколько новых трасс открывать собираются. Хотелось бы опробовать, но… что скажешь?» Семен видел, что его отец откровенно иронизирует и над их следы отношениями, и над ее профессией.
«Пап, ну ты-то как можешь?», – негодовал будущий хирург. «Вы же ее совсем не знаете, так почему позволяете себе говорить о ней в таком пренебрежительном тоне?» «А нам, сынок, поверь, и не хотелось бы ее вообще знать», – ледяным тоном ответила за отца Белла Федоровна. «Не того она полета птица, чтобы о ней как-то по-другому говорить.
Неужели ты думаешь, что она с тобой встречается по большой любви?» «Поверь моему опыту, Семен, у всех этих дворовых девчонок только одно на уме – как бы жениха побогаче в своей ручонке заполучить. На что угодно готовы они ради этого пойти. Вот появится у тебя достойная кандидатура на место твоей супруги, тогда и поговорим.
А пока, будь добр, включи голову и перестань заниматься всякими глупостями. Помни, карьера во многом зависит от того, насколько престижной будет твоя будущая семья. А это, мой дорогой, просто невозможно без соответствующей статусу жены».
Семен в тот вечер честно рассказал Лидии о своем разговоре с родителями. Девушка расстроилась, что ее в кругах мужа никогда не смогут принять как свою. Однако молодой человек заверил возлюбленную, что пустые условности их снобистского общества не смогут помешать их общему следу счастью.
«В конце концов, ты же за меня замуж выходишь, а не за моих родителей. И уж точно не за то общество, в котором они привыкли вращаться. Будем жить с тобой отдельно от них, а на остальное мне плевать».
Лида тогда искренне восхитилась храбростью своего будущего мужа. Пойти против родителей, несмотря на их явный запрет, это в представлении девушки дорогого стоило. Спустя несколько месяцев молодые сыграли роскошную свадьбу на берегу реки.
Праздненство длилось целых три дня. И за это время родители жениха успели свыкнуться с мыслью, что их сын больше не ребенок, которого можно вечно держать на коротком поводке, а взрослый с устоявшимися принципами мужчина способный принимать решения и нести за них полную ответственность. К сожалению, мать Семена оказалась в чем-то права.
Гены решают многое, если не все. А потому через несколько лет совместной жизни Семен незаметно превратился в точную копию своих родителей-снобов. Этому еще поспособствовала его своеобразная звездная болезнь, чьи ростки появились в годы обучения мужа в университете.
Когда же Семен стал известным и успешным хирургом, у него от славы и вовсе снесло крышу. А теперь вот, по уверениям друзей и знакомых Лидии, супруг еще и начал ей изменять, в чем она успела убедиться лично нынешним утром в кафе. Несмотря на явные доказательства его вины, Лида вдруг поймала себя на том, что подсознательно ищет различные отговорки, пытаясь оправдать супруга в собственных глазах.
Женщина понимала, что подобное поведение, скорее всего, она получила в наследство от родной матери, которой точно так же жалела и оправдывала их отца, когда тот был пьян или необоснованно груб и жесток с ней. Глупый стереотип о жертвенности нашей женщины не давал Лидии объективно взглянуть на происходившую в ее семье разрушительную ситуацию, а остатки любви к Семену и память о его былом к ней отношении вновь заставляли ее закрывать глаза на отвратительное поведение мужа. Даже сейчас, вместо того, чтобы собрать вещи супруга в чемодан и выставить их за дверь, Лида стояла у плиты, как обычно, нарезая салат к запекающейся в духовке курице…
Она на автомате вела себя так, словно этим утром ничего и не произошло. Да кто его знает, в конце концов, может это какая-нибудь знакомая его из пациентов пыталась успокоить себя Лидии. Откуда Алле знать изменяет мне Сема или нет, ну откуда? Женщина с яростью начала резать зеленый лук, попутно стараясь не заплакать от едкого запаха и стыда за собственные мысли.
А потом, может быть у человека деловой ужин, к примеру. Я слышал сейчас очень много молодых руководителей женского пола во всевозможных медицинских корпорациях. Да нет, не мог он так со мной, у него же кандидатская на носу, ну какие ему интрижки.
Лидия с силой бросила нож в раковину и села за кухонный стол. Она пыталась набрать в легкие побольше воздуха, потому что ей всё время казалось, что его в кухне нет. Молодая женщина посмотрела в окно.
По стеклу струились бесконечные потоки воды. С самого утра на улице стояла пасмурная погода, а накрапывающий мелкий дождик к вечеру превратился в настоящий ливень. Картина за окном была крайне размыта.
Но женщина всё равно надеялся выхватить из темноты знакомый силуэт автомобиля своего мужа. В это время он как раз должен был уже вернуться домой с работы. — Тёма, ну где же ты? — беспокойно думала Лидия, то и дело выглядывая в окно из-за занавески.
Ужин ведь совсем остынет. Однако Семён всё не появлялся, и женщина была вынуждена в одиночестве дожидаться супруга в гостиной. О пророчестве Евангелины Лидия уже и думать забыла.
Слишком много было в её голове иных, куда более приземлённых забот. Вдруг в прихожей раздался резкий звук дверного звонка. — Ну, наконец-то явился! — слегка раздражённо подумала Лидия, а сама уже бросилась открывать дверь нерадивому супругу.
Однако, когда женщина её распахнула, то на лице её невольно застыло растерянное выражение. На пороге стоял отнюдь не муж, а незнакомый мужчина. На вид незнакомец был чуть старше Лидии — статный высокий брюнет с лёгкой щетиной на уставшем мокром лице.
Одет он был явно не по погоде. Толстый вязанный свитер, летние джинсы и простые кроссовки, какие можно было купить на любом рынке. Нет, он, конечно, не выглядел как откровенный бездомный, однако одежда его говорила о том, что уровень материальных доходов незнакомца оставлял желать лучшего.
За спиной мужчины виднелся большой квадратный чемодан на колесиках. «Мужчина, вам кого?», — удивлённо спросила Лида. Незнакомец, как видно, насквозь промок и продрог.
У него с собой не было даже зонта. Стуча зубами от холода, мужчина попытался произнести как можно чётче. «Простите, а тётя Глаша из восьмой квартиры, она где?» Лидия кинула пришельца с головы до ног подозрительным взглядом, а затем сложила руки на груди и спросила.
«В санатории тётя Глаша, если вы, конечно, Глафиру Ивановну имеете в виду. А вы ей кем приходитесь?» Вместо ответа тот порылся в карманах джинс и через пару секунд достал оттуда полиэтиленовый пакетик, в котором лежала заботливо сложенная на двое телеграмма. «Племянник я», — проговорил мужчина, показывая Лидии пакетик.
«Вот, можете сами убедиться, Тарас Брусникин». Женщина взяла у него из рук документ, предусмотрительно спасенный от воды, и прочла телеграмму. Потом вновь взглянула на мужчину, и недоверие в её глазах немного смягчилось.
«Давайте, заходите скорее внутрь, вон как продрогли, ещё не хватало вам простуду схватить», — предложила Лидия, пропуская Тараса внутрь квартиры. Ей стало искренне жаль бедного мужчину, с которым, похоже, сыграли злую шутку сотрудники почты, неправильно проставив телеграмме дату возвращения тёти Глаши из санатории. Лидия решила, что не будет ничего плохого в том, если она хотя бы напоит его горячим чаем и накормит с дороги.
Видно было, что Тарас приехал издалека и явно не рассчитывал оказаться здесь под проливным дождём. Высокий незнакомец тем временем смущенно посмотрел на хозяйку, после чего осмелился робко войти внутрь, прислонив в промокший чемодан к стенке прихожей. — Разувайтесь, сейчас чайник поставлю, — бросила ему из кухни Лидия.
Чуть позже, когда они уже сидели на кухне и пили ароматный чай с черносмородиновым листом, Тарас в подробностях рассказал, как оказался в их городе, притом совершенно неподготовленным к такой ужасной погоде. Мне тётя Глаша прислала эту телеграмму несколько дней назад, предупредила, мол, я приеду 20 октября. Раньше этого времени смысла тебе прилетать нет, я ведь сам из другого города, путь не близкий оттуда, даже на самолёте.
Ну, я и прилетел 20-го, кто же знал, что на самом деле в телеграмме должно было 23-е стоять, а геолокацию в полёте сменить забыл. Вот и получилось, что я про ливень этот даже и не догадывался, одежду вот только всю промочил. Мужчина смущённо засмеялся, Лидия, понимающая, улыбнулась в ответ.
— Ничего страшного, со всяким могло случиться. Мне Глафира Ивановна ещё неделю назад поручила за её цветами приглядывать, что я ей торжественно и пообещала. Сейчас припоминаю, что она говорила что-то такое про родственников, вроде как приехать они должны будут, но какого точного числа не запомнила.
Точно я знала только одно, что ваша тётушка вернётся не раньше 23-го, а на почте, скорее всего, перепутали что-то, такое тоже бывает. Тарас кивнул и ещё раз поблагодарил Лидию за горячий чай. Они поболтали ещё немного, и женщина почувствовала, что перед ней сидит настоящий человек со своими проблемами и радостями, а не красивая картинка идеальной жизни, которую она, к сожалению, так отчаянно стремилась создать в собственной семье.
Беседа с этим незнакомцем неожиданно показалась Лидии глотком свежего воздуха в душном пространстве её супружеской жизни. Тут оба услышали, как в прихожей раздался оглушительный грохот. Лидия подскочила на месте, осознав, что это пришёл домой её любимый муж.
Семён медленно прошёл в кухню и увидел стоящую посреди неё супругу, на лице у той застыл страх. Рядом возвышался какой-то сурового вида варвар в сыром свитере. Свитер же, очевидно, был связан из шерсти козы, раз от него так разило аж за километр.
Все эти мысли нестроенными рядами пронеслись в сознание Семёна, который ещё не совсем успел отойти от очередной весёлой гулянки с Риточкой. Правда, жене его об этом знать вовсе не нужно. «Ага, значит, ты теперь с ним», — заикаясь от паров алкоголя, произнёс Семён.
«Хорошенькая же дельца, да, жена?» Последнее слово он произнёс намеренно по слогам, дабы акцентировать внимание Лидии на её брачном статусе. Потом перевёл дрожащий палец на Тараса, прицелился и сделал вид, что наносит тому смертельное ранение в виде контрольного выстрела в голову. «Пиу, и тебе конец, любовничек», — Семён громко икнул, прежде чем продолжить.
«Что же получается, Лида, я, значит, работаю с утра до ночи, вкалываю, понимаешь, а ты в это время шашни тут крутишь». «И с кем? Вот с ним, что ли?» Лида в ужасе заметалась по кухне. «Нет, Сёма, ты всё неправильно понял, я могу объяснить, это…» «Тарас Брусникин, племянник Глафира Ивановна из восьмой квартиры, приятно познакомиться».
Темноволосый варвар протянул мужу Лидии руку, однако тот, оценив ситуацию, не стал её пожимать. Напротив, он увидел в заминке жены долгожданную возможность безнаказанно избавиться от неё. Старательно изображая себя обманутого мужа, негодяй демонстративно начал собирать при жене чемодан и попутно обливать её грязью.
«Правильно мне мама говорила, шлёндра ты, а не приличная женщина. Приличная бы так себя не повела, не стала бы при живом муже любовника в дом тащить». Лидия заламывала руки от отчаяния.
«Семён, что ты такое говоришь, ну как тебе не стыдно, мы с тобой пятнадцать лет прожили, неужели я тебе когда-нибудь хоть раз давала повод усомниться в своей верности?» Супруг остановился и с презрением посмотрел на жену. «Так в том-то и дело, мы с тобой пятнадцать лет, а ты… Эх!» Махнув на Лидию рукой, мужчина нетвёрдой походкой потащил за собой чемодан обратно в коридор. Несмотря на уговоры и рыдания супруги, Семён поспешно вывалился из квартиры, после чего уехал на своём автомобиле в неизвестном направлении…
Лида пришла на кухню, села обратно на стул и, закрыв лицо руками, горько заплакала. «Извините, так неловко получилось. Могу я вам сейчас чем-то помочь?» — осторожно спросил у несчастной женщины Тарас.
Лидия вместо ответа вдруг резко вскочила и бросилась бить незваного гостя в грудь своими маленькими кулачками. То был жест полнейшего женского отчаяния. «Господи, за что? Это всё ты! Ты виноват! Господи, и зачем я только тебя вообще впустила? Сидел бы сейчас себе в подъезде или в гостиницу бы поехал.
Ну почему именно я?» Тарас, смущён, ухватил её за руки и осторожно усадил на диван в гостиной. Он не злился и не пытался сказать ей что-то колкой в ответ. Нет, казалось, он хорошо понимал, каково сейчас на душе у этой несчастной, брошенной под лицом мужем женщины.
«Знаете, я, пожалуй, пойду. Действительно, и чего я сразу в гостиницу не поехал, только хуже всем сделал своим появлением. Извините меня ещё раз, если сможете, и спасибо вам за всё».
С этими словами мужчина взялся за ручку своего чемодана и хотел было уже покинуть квартиру Лидии, как вдруг почувствовал на своём плече чьё-то лёгкое прикосновение. «Нет, это вы меня извините. Веду себя, как последняя истеричка».
Лида стояла с заплаканным лицом позади него и нервно кусала губы. Ей было и стыдно перед Тарасом, и в то же время жаль его. Но куда он пойдёт сейчас, в такой дождь, да и поздно уже.
«Знаете, я ведь уже давно подозревал, что он мне изменяет. Даже доказательства видела, подруга мне всё показала. Нет, она хорошая, ей нет смысла мне врать просто.
Порой так сложно поверить в предательство близких тебе людей, особенно, когда эти близкие — последние, кто остался у тебя в этом мире». Тарас стоял молча. Он не знал, что ответить на такую внезапную откровенность.
Лида, между тем, предложила, смущённо заправляя за ухо, прядь выбившиеся волос. «Вы, вот что, оставайтесь у меня на эти три дня. Ну, пока ваша тётя не приедет из санатория.
Всё равно теперь я тут одна. Муж-то вот только что бросил». Женщина усмехнулась сквозь слёзы, в который раз поражаясь собственной наивности.
Как она раньше не могла открыть на всё глаза и посмотреть на происходящее трезвым взглядом. Теперь же ей оставалось лишь пожинать плоды собственной куриной слепоты. Тарас внимательно посмотрел на женщину, а потом ответил.
«Хорошо, Лидия, я останусь у вас на пару дней, но только чтобы проследить за вашим состоянием. Не хочу оставлять вас в таком душевном кризисе. Обещаю, между нами всё будет только в рамках приличий».
Лида медленно кивнула, а затем, утирая слёзы, сказала. «Там я курицу с салатом приготовила. Пойдёмте поужинаем, если вы не против».
Тарас улыбнулся, и в уголках его карих глаз собрались маленькие тонкие морщинки, делая его взгляд ещё более добрым и лучистым. Вот это уже запрещённый приём, Лидия. Кто же откажется от запечённой курочки, да ещё и с салатом? Следующие три дня Тарас провёл рядом с Лидией.
Они вели себя при этом исключительно как друзья, и это очень симпатизировало женщине, не успевшей пока оправиться от тяжёлого разрыва с мужем. Несмотря на то, что Тарас оказался простым строителем, не имевшим за душой родовых миллионов, нраву он оказался очень доброго и простого, а ко всему прочему обладал ещё и золотыми руками. За время пребывания в гостях у Лидии Тарас успел починить всё то, о чём так долго просила мужа несчастная женщина.
Поменял двери в ванной, исправил систему водоотведения, чтобы пар так не валил, помог Лидии переклеить обои и даже починил розетку в маленькой комнатке самой хозяйки дома. За это она сказала ему отдельное спасибо, приготовив в качестве благодарности его любимый пирог со шпинатом и сыром. Тарас сам как-то в беседе случайно упомянул этот пирог как один из своих самых любимых.
За время общения мужчина и женщина сильно сблизились, найдя друг в друге опору и обнаружив множество общих интересов. Что ещё Лидию удивило в Тарасе, так это его система ценностей. В ней не было места славе и мировому признанию в купе с огромными деньгами.
Зато он ценил семью и хотел, чтобы мир вокруг него действительно стал лучше. Потому и выбрал себе в качестве основной профессии строительство. Хотел, чтобы у каждого человека была возможность построить для себя и своей семьи уютный дом.
«Надо же, как ты по-другому мыслишь», вздохнула Лидия. «А мужу моему только деньги нужны, да известность ещё. Хоть он и спасает людей, но только делает это не из сострадания, а из тщеславия скорее»…
Вдруг в коридоре раздалось какое-то шуршание, а затем в дверях появился Семён, собственной персоной. В руках он держал тот самый чемодан, с которым ушёл из дома несколько дней назад. «А, надо же, какие люди!», вымолвил он, окинув взглядом сначала Тараса, а потом и свою супругу.
Недобро улыбнувшись, муж сказал Лидии, как бы между прочим. «Дорогая, а ты в курсе, что мы с тобой эту квартиру вместе покупали, а? По закону, половина этого чудесного любовного гнёздышка принадлежит мне, так что уж будьте любезны, уступите мне спальню и мой кабинет. Разумеется, это только до развода, потом гуляй на все четыре стороны, можете валить со своим Ромео в козлином свитерке, куда глаза глядят».
На этот раз Тарас не стал терпеть к себе и Лидии такого отношения. Он молча подошёл к супругу и легко сгрёб его в охапку, после чего выставил сопротивляющегося и вопящего проклятия в адрес жены Семёна на лестничную площадку. Через мгновение туда же полетел его громоздкий чемодан.
«Вот что интеллигент», — с тихой угрозой произнёс Тарас. «Ты, я вижу, крови-то Лидии попил немало за прожитые вместе годы. Ну так послушай сюда.
Ещё раз появишься или попробуешь на суде какую-нибудь грязь про неё рассказать, мало тебе не покажется, я обещаю». «Нашёл, чем меня пугать, варвар», — выкрикнул ему в лицо Семён. «Да у меня связи в самом министерстве культуры.
Ещё проверить надо, откуда ты тут такой взялся. Я тебя ещё выкину отсюда. Удачи», — коротко ответил ему Тарас, после чего захлопнул перед его носом дверь.
Лида была смущена, но и счастлива от того, что теперь в её жизни появился такой настоящий друг и защитник. Женщина подошла к Тарасу и, обвив его шею руками, подарила мужчине лёгкий, но романтический поцелуй в щёку. «Только одного не пойму», — чуть позже спрашивала она у Брусникина.
«Почему ты в тот вечер именно в мою дверь позвонил? Ведь на площадке ещё три квартиры было. Ты мог в любую обратиться с вопросом о тёте. Что это? Простая случайность?» Тарас в ответ только усмехнулся.
«Не совсем, а, если честно, Лид, совсем не случайность». Лидия сразу насторожилась, ожидая худшего. Но Тарас только медленно произнёс.
«Я ведь вдовец Лиды. Двое детишек у меня, мальчик и девочка. Жену панкреатит три года назад унёс, вот я и остался совсем один, с детьми.
Понимаешь, устал я от одиночества. Один друг посоветовал мне в брачное агентство обратиться. Мол, там такая бабулька всем заведует, психолог от бога.
Даром, что выглядит, как божий одуванчик. Вот я и пошёл. Она, старушка эта, когда выслушала мою историю, сразу же твой адрес дала.
Только, говорит, погоди, — ответит, — дети сейчас у моей матери гостят, они пока не знают ничего. Так вот и я здесь и оказался». Лида была в шоке.
«Так ты что же, не племянник Глафира Ивановны?» Тарас, улыбаясь, отрицательно покачал головой. «Это всё было частью легенды. Я же говорю, бабуля эта — огонь! Ну, в плане добычи информации и всего такого, конечно».
Тут в голове у Лидии что-то щёлкнуло, и она на всякий случай уточнила. «Хм… А женщину эту часом не Евангелиной звали?» «Да. Евангелина Макаровна она, Померанцева.
Брачное агентство «Божий дар». Лидия попросила мужчину подождать пару минут, а сама бросилась в соседнюю комнату. Достав дрожащими руками телефон из сумочки, она набрала номер Аллы и припёрла ту к стенке, вынуждая её признаться.
«Ну да, да, это я постаралась», — раскололась наконец подруга. «Я же знала, что твой Семён тебе изменяет напропалую. А счастья мне для своей любимой подруги никогда не жалко было.
Вот я и обратилась в агентство, а она тебе пообещала жениха хорошего найти. А заведовала там всем Евангелина Макаровна, креативный психолог. У неё конёк такой, с ситуацией нестандартными методами решать.
Так что это она, гадалкой прикинулась, на трассу вышла и дождалась тебя. Я ей твою машину в подробностях описала, чтобы она не перепутала». Некоторое время после того, как всё выяснилось, Лидия пребывала в лёгком изумлении…
Но она была не против приёмных детей от Тараса, да и сам он ей очень понравился. Впервые за пятнадцать лет женщина почувствовала себя как за каменной стеной. Макар был хоть и не богат, но очень надёжен и добр, и на него всегда можно было положиться, не то что на белоручку бывшего мужа.
С Семёном Лидия развелась через несколько месяцев. Тот окончательно замкнулся на идеи своей уникальности и очень скоро стал допускать фатальные ошибки на работе, из-за чего его и уволили из клиники. Многочисленные любовницы, лишившиеся материальной поддержки опального хирурга, тут же отвернулись от него, а уж про кандидатскую и говорить нечего.
Говорят, сейчас скрывается у своих родителей и думает о том, как ему теперь жить дальше. Да только репутация его безвозвратно испорчена и работать с ним уже вряд ли кто-то захочет. Вскоре после этого Тарас с Лидией сыграли скромную, но красивую свадьбу.
Оба они понимали, истинное счастье заключается не в показной роскоши и богатстве, а в настоящих человеческих отношениях, строящихся на доверии, понимании и любви. А ещё через девять месяцев Лидия родила Васеньку, крепкого и упитанного малыша, который оказался здоровеньким, несмотря на все прогнозы врачей, утверждавших, что женщине в её зрелом возрасте рожать было уже поздно. Оказалось, всё дело не в мнимой бездетности Лидии, а в том, что отца для своих будущих детей девушка выбрала неподходящего.
Но всё это в прошлом. Теперь Тарас и Лида воспитывают сразу троих замечательных ребятишек. И этот случай, в практике Евангелины Макаровны, по праву считается одним из самых успешных.