В 1964 году Долорес Дель Монте, подающая надежды актриса из Спокана
Я несколько раз позировала для фотографий в стиле пин-ап, одетая в раздельный купальный костюм. На съёмке для календаря распорядитель дал мне накидку и сказал: «Выходите, когда закончите раздеваться». Я подумала: «Да кто это вообще увидит?». Я-то видела календарь с г*лыми девушками только единожды – на витрине передвижного магазина. Позже мне сообщили, что одно моё фото хотят опубликовать в журнале, но я думала, что это какое-то другое фото – ну, какую-нибудь из тех, где я в купальнике.
Сейчас я так горда этим снимком в Плэйбое. Он висит в моём доме, он есть в домах других людей… Он может вписаться в оформление спальни или будуара, но для гостиной, наверное, всё-таки не подходит.
Большинство мужчин не интересовались тем, что у меня в голове. Я думаю, они просто хотели затащить меня в постель. Это и понятно, ведь я была «девочкой из Плэйбоя». Мой бывший муж был единственным человеком, который не считал это чем-то крутым.
Он считал, что Хью Хефнер [основатель Плэйбоя] эксплуатирует женщин. Когда моей старше дочери Лили было 10, она нашла выпуск журнала в папиной спальне, поэтому я рассказала ей, что снималась в нём. Она спросила: «Можно мне посмотреть?». Через тридцать минут я нашла тот самый выпуск и показала ей. Спросила: «Ну, что скажешь?». Она ответила: «Здорово!». Обе мои дочери теперь супермодели.
Они двигались к своей мечте уверенно и с чувством собственного достоинства.
Мой друг приехал из Портсмута в Лондон, где я работала клерком. Он сказал: «Тут есть один клуб, тебе ничего не надо делать – просто улыбайся и заработаешь кучу денег». Для собеседования нужно было только принести бикини. Мой муж убедил меня пойти на кастинг, где отбирались модели для журнала Плэйбой.
Большое преимущество того, чтобы быть «девочкой с ушками», было в том, что теперь у нас было достаточно денег, чтобы просто так сесть на самолёт и улететь, если захотим. Мы кутили на полную катушку: ходили в клубы, заказывали дорогие коктейли… Всё это наполняло нас чувством мощи и свободы. Мы были непоследовательны и молоды, но мы были сами себе хозяева.
Когда смотришь на эти свои фотографии, сделанные так давно, то видишь юную девушку, и, глядя в её глаза, ты понимаешь, что она не знает того, что я знаю сейчас.
После старшей школы я поступила в модельную школу в Нью-Йорке. Там считали, что я была слишком невинной, недостаточно с*ксуальной. Но, как ни странно, я получила работу в Клубе Плэйбой, а это, как я знала, больше половины пути на страницы самого журнала. Я даже не ходила в «заячью» школу – курсы, где девушек специально подготавливали. Вот так мне повезло. Когда находишься в особняке Плэйбой, то сразу же получаешь в распоряжение лакея и служанку, а потом разъезжаешь по городу на лимузине, пока кто-то стирает твою одежду. Это здорово!
Все женщины моего возраста – те самые, которые потом стали журналистками, менеджерами по продаже недвижимости, стилистами, вышли замуж, развелись, вырастили славных детишек – говорят, что опыт съёмок для Плэйбоя помог им обрести уверенность в себе и своём теле.
Сейчас – даже среди моря п*рн*графических картинок в Интернете и сегодняшнем Плэйбое, на которых изображены девушки, как будто только что вышедшие из кабинета пластического хирурга – дух старых-добрых фото до сих пор продолжает жить.
Научный прогресс позволил каждой женщине самой стать моделью – стоит только повернуть телефон камерой к себе и выбрать любую позу и угол, которые тебе нравятся, чтобы получить именно такой снимок, который ты хочешь. Я считаю, что это замечательно.
После того, как я стала выпускником старшей школы в Дюпо (штат Иллинойс), меня отправили в университет Сэнт Луис, но мне там было смертельно скучно и я поклялась, что найду себе другую жизненную дорожку. Моя подружка сказала мне, что сейчас идёт набор в Сент Луисский филиал Клуба Плэйбой.
Я была единственным ребёнком в семье, поэтому все эти девушки стали мне как сёстры, которых у меня никогда не было. Радикальные феминистки часто говорят: «Не могу поверить, что ты позволяешь так объективировать себя». А я всегда отвечала и ответила бы сейчас: «Вы что, думаете, что я снималась для Плэйбоя под дулом пистолета? Нет, это мой свободный выбор, и в этом и есть истинное проявление женской свободы и независимости».
После Плэйбоя я работала моделью и даже снималась в «Рискованном бизнесе» с Томом Крузом – играла одну из проституток. Многие из нас до сих пор ходят на эти автограф-шоу. Фанаты Плэйбоя очень, очень уважительно к относятся к моделям.
Я работала в Клубе Плэйбой в Вернон Вэллей (штат Нью Джерси). Он был семейным местом! Мы обслуживали множество детей. Там я и попросилась на съёмки для журнала. На моей первой фотосессии я была обнажена только частично – я была одета в комплект белья, который когда-то принадлежал моей бабушке.
Один раз лифчик соскользнул, а фотограф продолжал снимать. На следующий день он показал мне снимки и сказал: «Видишь? Это не выглядит чем-то грязным или плохим». И я ответила: «Ты знаешь, а ведь и правда. Я думаю, у меня получится». В общем, я решилась. Со мной разговаривали и обращались как с человеком, а не как с бездушной с*ксуальной куклой. Я вижу свои фотографии, но почему-то не чувствую, что это я. Не знаю, почему. Но, конечно, после этой съёмки я стала очень популярна, это я вам точно говорю.
В идеологии издания Плэйбой не существует такого понятия, как «типичная девочка с ушками» — каждая модель уникальна. Однажды заработанное звание с*кс-символа, по словам Хью Хефнера, остаётся с женщиной на всю жизнь, в любом возрасте, и никто не вправе его оспорить.