Звільнений з ганьбою хірург, кинув на вулиці купюру гадалці. А коли та запропонувала перевірити прооперовану багачку, ЗАВМЕР від побаченого…

Эта история произошла в одной из районных больниц, в маленьком городке.

Таких маленьких городков великое множество на карте, и ещё более великое множество на карте даже не отмечено. Молодой хирург, окончивший мединститут с красным дипломом, блестяще прошедший ординатуру, был перспективен для больницы такого масштаба. Иван Иванович с удовольствием поехал работать в такую глубинку, чтобы улучшить качество медицинского обслуживания.

Проработал тут около двух лет и был успешно уволен. Ваня ещё не привык к такому серьёзному к себе отношению, как Иван Иванович. Он всё ещё ощущал себя вчерашним выпускником медицинского, Ваней Трубиным.

Возможно, это сыграло свою роль, то, что в больнице все коллеги были гораздо старше его. И вот он, дипломированный выпускник мединститута, перспективный хирург, стоял на крыльце районной больницы какого-то захолустного городка. Безработный, униженный, оскорблённый.

На глазах практически всего персонала больницы его обозвали бездарем, конавалом и безруким. Такого оскорбления тонкая ранимая душа Ивана не могла вынести. Он был не просто растерян, а конкретно разочарован во всём, в жизни вообще.

Вот если бы перед больницей стоял чан с кипящим маслом, он бы сам, добровольно, просто нырнул бы в него с головой и прекратил бы свои душевные терзания. Он, потомственный медик, так опозорил семью. Мать, отца, деда.

Но самое главное, что Иван был уверен в своей правоте. Он готов был поклясться на чём угодно. Чем угодно, кем угодно, что он сделал всё правильно.

Операция эта была стандартная, плановое удаление межпозвоночной грыжи. Обидно было, что никто не хотел разбираться в случившемся. Никто не хотел выслушать его точку зрения.

И весь стыд, который испытывал Иван, был не из-за операции, а из-за того, что он, Трубин, позволил такое к себе обращение. Вот что выбивало Ивана из колеи.

«Подайте Христа ради на пропитание», — услышал он голос.

Иван обернулся и увидел старушонку. Он часто её видел здесь. С утра до вечера она стояла возле больницы и попрошайничала.

Иногда бывало, гадала кому-нибудь, кто спрашивал про судьбу. А, между прочим, гадалками бывают не только цыганки. У нас вот у брата троюродного случай был на свадьбе.

Уже после регистрации новоявленные муж и жена, ещё пока в образах жениха и невесты, катались под достопримечательностью. Есть такая традиция во многих городах. Стояли возле одной из старинных церквей.

Она уж не работает. К ней молодожёны только приезжают, кладут цветы, да вокруг три раза ходят. И тут откуда ни возьмись.

Бабушка, как из сказки, — прямо божий одуванчик. Платьишко ситцевое, шаль на плечиках, платочек беленький на голове. Какая, — говорит, — пара хорошая.

Совет вам да любовь. Долго жить будете счастливо. Деток много будет.

Бабуль, вы, наверное, всем тут одно и то же гадаете, — сказал муж. Что ты, милок, только тем, кого вижу, что будет жить счастливо. О плохом-то и говорить не надо…