Звільнений з ганьбою хірург, кинув на вулиці купюру гадалці. А коли та запропонувала перевірити прооперовану багачку, ЗАВМЕР від побаченого…

А ведь… Татьяна хотела еще что-то сказать Ивану. Да из комнаты снова послышался стон, и она пошла туда. — Да, — думал Иван, — вот же у людей горе так горе.

Что там мои проблемы? За последние полдня его взгляды на мир кардинально поменялись. Причем несколько раз. Насыщенный был день, ничего не скажешь.

Когда Татьяна Романовна вернулась от дочки, Ваня уже спал, положив голову на руку. Она только накрыла его стареньким пледом и оставила как есть. Класть его спать все равно было некуда.

— Татьяна Романовна, а позвольте поинтересоваться, как вы оказались в этой лачуге? Неужели всегда тут и жили? — спросил Иван, расправляясь уже со второй кучей дров во дворе. Теперь он жил у больничной поломойки. За домом оказался вполне себе сносный сарай, почти такого же размера.

Весь заваленный деревянными чурками. Их все равно нужно было переколоть на дрова. А дрова лучше всего складывать не в сарай, а в полейнице на улице.

Так дрова лучше сохнут. В этом сарае и обосновался Иван. Татьяна нарадоваться не могла, а то на зиму надо было покупать дрова.

А это опять деньги. А тут, оказывается, запасы. — Нет, что ты, Ванечка.

Мы с дочкой в квартире жили, недалеко от больницы. Когда ее самочувствие стало ухудшаться, пришлось продать квартиру. Но на операцию все равно не хватало.

Вот, купила этот домик. Сначала мне он очень даже милым показался. Еще коляску для Аленки инвалидную купила.

А остальные деньги ушли на обезболивающие. — Понятно. Иван вздохнул.

Ему было искренне жаль и Татьяну, и ее дочь. Вот настоящие проблемы, и люди с ними борются. А он чуть не разнылся от жалости к себе, всего лишь лишившись работы.

А потом Аленочке стало еще хуже, — продолжила Татьяна. — Теперь уже и кресла не нужно. Вот мне приходится попрошайничать, чтоб хватило ей на лекарства.

А с должности хирурга я ушла. Два с половиной года назад ты как раз на мое место пришел работать. — А что так? Там же зарплата больше! — удивился Иван.

Но зато ненормированный рабочий день и посуточное дежурство. А тут я быстренько полы помою ночью и коленки. А днем, пока она спит, еще успеваю на крылечке постоять.

Думала, может, так насобираю ей на операцию, но куда там. Все деньги на обезболивающие уходят. — А что там с камерой? Зачем вы посоветовали мне поставить камеру в палату к пациентке? — Наконец, решил спросить Иван.

— Ах ты об этом. Так не парализована твоя пациентка. А на камеру заснять можно.

Доказательства будут. — Ну, теперь-то уж что. Денег камеры купить ни у тебя, ни у меня нет.

А она уже давно, наверное, добилась своего. — Так что не думай об этом, Ваня. Теперь это нас не касается.

— Еще как касается, Татьяна Романовна! — улыбнулся Иван. — У меня же в телефоне есть камера. Теперь только оставалось придумать план, как Ивану проникнуть в больницу.

Татьяна могла бы сама установить наблюдение. Да вот беда, она не разбиралась в современных телефонах. Что толку, если бы она его поставила в палату? Как их включить? Иван попробовал научить, но это оказалось бесполезно.

Татьяна сказала, что лучше принесет ему униформу санитара, и он в одноразовой маске беспрепятственно проникнет в больницу мимо бдительного охранника. На том они и порешили. Вскоре Татьяна Романовна принесла форму, которую в больнице носили санитары.

Душа Ивана ликовала. Значит, он был прав. Значит, он все сделал правильно, и операция прошла успешно, и никто не стал инвалидом.

А отсюда следовал логичный вывод о том, что он был уволен несправедливо и несправедливо опозорен. Ну что ж. Если поставить камеру в палату к той пациентке, это единственный способ доказать его правоту. Иван готов был пойти на это.

Ради восстановления справедливости люди и не на такие вещи соглашались. Иван на всякий случай почистил свой телефон. Удалил все контакты, все фото и записи.

Вернул его к заводским настройкам и вынул сим-карту. Теперь даже если кто-то и обнаружит его, то будет не так-то просто выяснить, кому принадлежит аппарат. Настал час икс.

Иван дождался, когда из больницы выйдут два санитара, и через пару минут зашел обратно. Он знал о бдительности охранника Федора, и если бы он просто попытался пройти внутрь, то Федор мог бы что-то заподозрить. А так, двое вышли, один вернулся.

Федор зашел в палату к женщине, которую недавно прооперировал. Надо признать, это была красивая женщина. Она лежала со страдальческим лицом.

«Сколько можно ходить туда-сюда?» – возмутилась она. «Вентиляцию проверяем, больные жалуются, что душно», – сказал Иван. Он встал на стул, снял решетку, прикрепил телефон скотчем с обратной стороны, включил и установил решетку обратно.

«Сколько можно там копаться?» – недовольно спросила пациентка. «Сейчас ко мне должны прийти». Все уже готово…